Вспомнив о том, как она позавчера в комнате отдыха всем рассказывала о том, что кто-то взломал ее аккаунт и просил деньги, задумалась. Она ведь специально намекала на меня, до сих пор не могла успокоиться после моего предупреждения, хотя делала это тихо.

Уловив яростный взгляд нашей красавицы, адресованный мне, шикарно улыбнулась ей и, отвернувшись, прижалась к Андрею.

Для дела…

– Ты чего? – хрипло спросил Громов, пугая своим взволнованным голосом. Если бы не знала его, подумала бы, что смутился или забоялся.

Только думала ответить, но попала взглядом на воспитателя. Виолетта Александровна улыбалась, глядя на нас.

Нравимся? Определенно.

Пришлось очаровательно улыбнуться Громову и выдать:

– Предлагаю танцевать вместе, чтобы получить приз.

– С какой стати мне танцевать с тобой? – уже деловито начал он, проследив за моим взглядом, направленным на воспитателя.

– С той, что я хочу наушники. Тебе без разницы, а мне они позарез нужны.

– И что мне за это будет? – протянул Андрей с одолжением.

– Тебя же завтра выгоняют? – отмечая, как он скривился, я поправилась. – То есть провожают… Я тогда тоже буду махать тебе ручкой. Лучше всех!

– Обойдусь без твоих маханий конечностями.

– Жаль, я бы уж постаралась. Прямо двумя руками.

– Да хоть ногами…

Скривилась. Обойдется он!

А я вот без наушников никак не обойдусь.

Тем более Громов очень нравился Виолетте Александровне. Она всегда его хвалила. Победа гарантирована.

– Я могу… – начала, обдумывая что могу. Многое, но навряд ли это многое ему нужно от меня.

– Не можешь, – услышала резкий ответ.

Разозлилась и хотела ему сказать все, что о нем думаю, но опять зацепилась взглядом за довольное лицо воспитателя. Прямо-таки светилась от желания отдать нам наушники.

– И чего ты хочешь? – деловито начала.

– Ничего, – бросил он и вдруг задумался. – Хотя…

Мне его «хотя…» уж очень не понравилось. Поди, гадкое что-то придумал, но сдаваться не в моих правилах.

– Говори, – уверенно потребовала, желая знать, чего он хочет.

– Завтра я уеду, а ты – единственная, кого нет в моем списке, – серьезно заявил Громов, давая понять, что не шутит.

Скривилась. Я знала, про какой список он говорит. Можно было притвориться дурой и уточнить, но не хотелось. У каждого мальчишки примерно с тринадцати лет был список поцелуев с девчонками, которым они мерились, стараясь набрать максимальное количество. Каждый хвастался перед всеми, желая получить приз. Как правило, это был денежный фонд, на который они скидывались, когда появлялись деньги. Притом соревнование шло во всех квартирах, так что за год собиралась приличная сумма, как считала я, учитывая, что у меня налички никогда не было.

Хотя… нет, обманываю. Как-то Елена подкинула мне на мелочь. Тогда я впервые держала такие нужные бумажки, любуясь ими. Потратила их на пиццу, пригласив с собой Лиду. Тот день я помнила очень хорошо, чувствовала себя богачкой, заказав одну большую пиццу и две колы.

Но это у меня не было источников, а вот у всех участников как-то находились деньги. Громову подваливал дядя, насколько понимала. Он всегда был при деньгах, что знал каждый.

Естественно, меня в списках этих слюнявых соблазнителей не было, что грело сердце.

И грело до этой неприятной минутки…

– Обойдешься! – буркнула, сожалея, что нельзя треснуть. Ему бы не помешало. Размечтался! Жаль, что все на нас смотрят, а так бы непременно придумала, как отхватить с его головы ненужный клок волос. – Тем более, приз уже отдали Артему.

Парень совсем не удивился моей осведомленности. Еще бы! Главное, чтобы он не узнал, что я через него наблюдаю за всеми… Расстроится ведь.