С трудом отодвинувшись от мальчика, осела на землю, чувствуя, что сил не хватает, даже чтобы встать и продолжить идти. Зато мой враг оживился и перестал орать так, будто я его резала живьем.

Опустив взгляд, он даже пощупал то, что осталось от дыры в теле, и только потом посмотрел на меня, явно удивленный подобным поступком.

Если бы я знала сама, почему не прошла мимо!

— Ну и дура, — проговорил он и сделал попытку подняться. Удалось. В отличие от меня, продолжавшей сидеть на земле.

Запрокинув голову, я таращилась на своего врага, глядя на то, как он, морщась, наклоняется, чтобы поднять свой меч. Только теперь я заметила, что оружие в крови. Внутри все сжалось. Понимание того, что я натворила, ударило в виски громом гонга, а паренек уже поднимал меч, не отрывая от меня пристального взгляда синих глаз.

«Он убивал. Как и те, с кем он пришел, — промелькнула опоздавшая мысль. — А ты спасла ему жизнь!»

Чтобы на это сказал дядя? О, скорее всего, он бы очень разозлился и был в своем праве. Но что-то подсказывало мне, что я этого уже не узнаю, потому что мальчик занес оружие над моей головой, намереваясь ударить.

«Никогда не лечи змей, — вспомнились мне слова старой бабки Варнавы. — Ты ее вылечишь, а она укусит. Змеи не умеют быть благодарными!»

Зажмуриться не смогла, как не боялась. Страх заставил меня смотреть в глаза своему врагу, который, почему-то не спешил наносить удар.

Прошла минута, две… Сердце отсчитывало оставшиеся мгновения жизни, когда мальчишка вдруг уронил руку, сжимавшую меч, и произнес:

— Ладно. Живи.

Резко выдохнув, проследила, как он, прижав ладонь к животу, развернулся и пошел прочь, почти волоча за собой оружие. И я смотрела за его неровной походкой до тех самых пор, пока он не скрылся за густыми деревьями, пропав из виду. Только после сделала попытку встать. Уперлась руками в листья и было поднялась, когда взгляд поймал блеск среди прошлогоднего ковра листвы.

— Что это? — Я уже тянулась, поднимая голубой камешек. Тот самый, что был в амулете мальчишки. Подняла, поднесла к глазам, удивляясь точности граней и тому теплу, который излучал камень. Он точно был драгоценным и еще наполненным магией. Слишком наполненным. В ушах даже зазвенело, и я невольно сжала находку в кулак, мечтая о том, чтобы этот звон стих.

Когда же моя мечта сбылась, я снова раскрыла ладонь и тут к своему ужасу и удивлению, поняла, что камень исчез. А ведь он совершенно точно был в моей руке!

Я осмотрела листья, но камня нигде не оказалось. Лишь на ладони, в самом ее центре, появилось слабое жжение, но и оно вскоре прошло.

Совершенно ничего не понимая, я знала только одно: мне надо подниматься и уходить. В деревне еще бесчинствуют враги. И что, если мальчишка одумается и вернется, чтобы убить меня? Или кто-то из северных воинов случайно забредет на эту поляну?

«Уходить!» — промелькнуло в голове, и я снова погрузилась во тьму, из которой выплыла уже в шатре ведьмы. Моргнув, прогнала морок и села ровнее, облокотившись руками на стол. Сейчас мне показалось, что воздух в шатре душный. Пахло какими-то травами, а хозяйка-гадалка сидела не шелохнувшись, и только смотрела на меня в ожидании.

— Прошло двенадцать лет, — выдавила я тихо.

— И он ищет тебя, — сказала старуха.

— Меня?

— Камень, который твоя душа вобрала в себя. Глаз Дракона, последнее звено, соединяющее древний артефакт немыслимой силы. Звено, без которого этот артефакт не имеет той мощи, для которой предназначен.

— Откуда вы все знаете? — только и спросила, прижав невольно руку к груди. Туда, где, по моему определению, жила душа.