- Почему ты одет?
- Прости? - усмехается, я мотаю головой.
- Неважно. Раздевайся. Будем делать детей!
Он аж рот открывает, а мне щурится приходится, чтобы это понять — вино бабушки Маруси из-за тепла в доме сильно дало в голову, и я икаю даже. Но уверенности такое дело мне не убавляет — я начинаю стаскивать с себя кофту. Без проблем — летит куда-то в сторону, а вот с лифчиком проблемы. Он меня шлепает по рукам…завтра болеть будет. Черт.
- Олежа, я так скучала…
- Леша.
- Чш-ш-ш…
Падаю на постель рядом, сверху, и лезу к губам, а потом смотрю в глаза и улыбаюсь.
- Сделай, как обычно. Чтобы мне хорошо было…
Сейчас
О нет…я такая красная сижу, что пошевелиться страшно.
Какой. Позор.
Я ведь внезапно вспоминаю, что в процессе наших поцелуев меня тошнить начало, а потом, когда он спускался мне по животу — еще и спать. О боже…я заснула, когда он…
Начинаю пищать, Леша ржет!
- Не говори мне, что ты серьезно считала…
Пищу громче — он ржет сильнее. Я ведь действительно так думала, не позволяла себе считать иначе. Как заблокировала воспоминания и даже больше! Взяла и подменила этот ужас чем-то прекрасным, а сейчас что?! Правда льется наружу, успевай только ковш подставлять. Наверно, потому что мне так хотелось узнать, каково это быть с тем, кто тебя любит? А теперь что же получается? Что мой опыт еще скуднее? Как жалко я выгляжу даже в собственных глазах…
- Ты тот тип из ресторана!
О нет. Еще один. Я резко смотрю на Давида, который все наконец просек и причапал разбираться. Стоит, руки в бока упер, хмурится. Разве что ножкой не топает — было бы просто максимально забавно, а я все равно не удерживаю смешка. Леша тоже.
- Именно так, Давид. Какой ты взрослый, а еще...
- Зубы мне не заговаривай. Что от мамы моей надо? Она тебя не хочет видеть и…
- Давид, прекрати, - притягиваю его и сажаю себе на колени, - Познакомься. Это мой лучший друг детства — Леша. Леша — это мой сын Давид.
Леша руки протягивает, но мой малыш не спешит вестись. Он приподнимается, а потом на ухо мне шепчет:
- Лучший друг, как Марк мой?
- Да.
- Точно?
- На сто процентов.
- Ну ладно. Здарова!
Я принимаю, значит и он примет. Давид легко шлепает по ладони, а потом смотрит в сторону и расширяет глаза.
- Мамуль, там козлики! Пойдем скорее! И ты. Можешь тоже пойти!
Ну все, это, считай, благословение. Пошли кормить козликов. Леша с легкостью согласился, а потом еще и подсадил Давида, чтобы тот достал до черненького, который забрался на какой-то ящик.
На этом наше приключение не кончается. Мы идем вглубь парка. Я не стала спрашивать, не спешит ли? Не спешит. Вижу. Он ради меня сюда и приехал…Так тепло стало от этой мысли. Я не переставала улыбаться, пока Давид скакал по траве вокруг нас с Молнией наперевес, а Леша рассказывал мне про своих детей. Но, конечно, не мог не задать тот самый вопрос…
- Он, я так понимаю, не знал?
- Знал, - глухо отвечаю, а потом перевожу взгляд на водную гладь, - Просто думал, что я сделала аборт.
- Тогда понятно, почему у него было такое вот выражение лица.
- Если что, предупреждаю, я до смерти буду говорить, что Давид — твой. Скажи Соне об этом, ладно? И…объясни все. На всякий.
- Она все знает.
Резко на него смотрю, а Леша улыбается и слегка пожимает плечами.
- Честно хочешь? Я вернулся тогда в Тулу не только из-за бабушки. Из-за тебя тоже.
- В смысле?
- Алис, я влюблен в тебя был лет десять, а тут Соня появилась…Я на ней жениться хотел, а…ну знаешь, еще хотел, чтобы раз и на всю жизнь.
- Проверял что ли?
- Ага. Должен был тебя увидеть сначала, чтобы утвердиться, что не ошибся.