– Куда собралась на ночь глядя? Или дела так плохи, что решила тряпье продать?

– Скоро самому придется разбить копилку, – фыркнула я, – твой отец оставит тебя без гроша, ты доиграешься!

– Он лишь пугает. А то я его не знаю, – растянулся Миша на моей постели, закинув руки за голову. – Поворчит, жизни поучит и забудет.

– Успокаивай себя дальше, – запустила я в него свитером, скомкав его, видя, как братец нагло достал из сумки мой бюстгальтер. – Хотя для начала тебе лучше собрать бабки на силикон, а уж потом на черевички.

– Твоя комната дальше по коридору! – прорычала я, понимая, что просто так Мишку не вытолкать.

Разные весовые категории, вот припираться у нас получалось результативнее!

– Помню. Это, пожалуй, прихвачу, – засунул он нагло мое белье себе в карман спортивных штанов. – Кстати, будь осторожнее, когда будешь принимать душ!

Закатила глаза, решив не вестись на его грязные провокации! Душ! Ха, что этот мерзавец мог придумать на сей раз: перекрыть мне кран с горячей водой, отключить воду, когда я намылюсь или… налить зеленку во флакон с тропическим гелем? Махнула мысленно рукой, не принимая уже всерьез угрозы Мишки!

– Ненавижу тебя! Ну, держись, Гадюкин! – топая ногами, смотрела я в зеркало, не веря своим глазам. И то, что видела мне совершенно не нравилось!

И расплакаться бы, да слезы закончились еще года два назад, когда наша война, как мне казалось, достигла апогея.

Нет, до него тогда было еще далеко, как продемонстрировало время. А сейчас, кажется, мы как раз и дошли до пика.

Приемы становились все изощреннее, методы опаснее, а желание вытравить друг друга из дома – сильнее.

И, пытаясь подрагивающими руками, отодрать монтажную пену со своих волос, я с ожесточением придумывала, какую бы свинью подложить в ответ братцу.

Нет, он должен ответить за это гадство! И я его проучу обязательно, если первая не рехнусь, конечно.

Хотелось бы верить в удачный исход моей затеи, только вот пока мыслей не было. Зато уверенность выросла стократно, стоило бросить взгляд на свое отражение в зеркале. Похоже, стрижка была неминуема. А все так восхищались моими волосами: подруги, бабуля, однокурсницы, хотя те просто завидовали. Ведьмы! Точно сглазили!

Поджав губы, шмыгнула носом, ощутив на миг себя слабой и беззащитной, но уже через мгновение сжала в руках расческу, прищурилась и процедила:

– Правила в игре закончились, братишка! – ударила кулачком по тумбочке в ванной комнате и, достав ножницы из ящичка, сама с холодным сердцем, но дрожащей рукой, откромсала пряди.

Как только не углядела?

А Гадюкин хитер, надо же заморочился. Работу провел, чтобы подменить флакон!

Ничего, победа все равно будет за мной. И пусть сейчас я напоминала пугало: красная от досады, с пылающим яростью взглядом и скворечником на голове, все равно верила, что удача будет на моей стороне.

Миша утверждал, что женщины коварны. О да. Ему выпал сектор-приз на барабане и месть неминуема! Потому, засучив рукава, я набрала бабуле.

Та ответила мгновенно, поинтересовалась, все ли у меня в порядке, правда слушать не стала ответа на вопрос, а принялась пересказывать сплетни своих подруг.

И вместо того, чтобы быстрее провернуть дельце, я вынуждена была пятнадцать минут слушать, кого скрутил радикулит, а у кого саранча слопала все на участках.

Выдохнув и еле сдержав зевоту, я даже вздрогнула, когда бабуля решила дать мне аудиенцию, гаркнув в трубку.

– И что ты вообще позвонила-то в такой час?

– Я? – тряхнула головой, поправив топырившиеся впереди волосы. – А… – опомнилась спустя миг. – У тебя кровать цела?