— Во дворце ни для кого не секрет, что Сети прочит на место Никотрисы свою старшую дочь, но Асенат ещё так юна. Пройдёт по меньшей мере два года, прежде чем могущественная Таверет ниспошлёт девочке желанное дитя. И всё же фараон ждёт ответ от бога, и этот ответ принесёшь ему ты. Никому другому я не могу доверить судьбу Кемета, только тебе, Пентаур.

И вот Пентаур вновь лежал у ног Пта, обессиленный от молитв и страха своего невежества. Глаза болели от бесчисленных папирусов, которые он прочитывал, чтобы разгадать движения светил. И последнее, что сейчас нужно было ему — это борьба с собственной плотью, итак истощённой постом и ночными бдениями.

— Зачем ты пришла? — повторил он твёрже. — Я велел не тревожить меня в часы работы.

— Ты не спишь, ты не ешь.

— Откуда ты знаешь? — голос его дрогнул. — Или танцовщицам разрешено подглядывать за жрецами?!

Он так ударил кулаком по столу, что один камушек скатился с края папируса. Пентаур опомнился и вернул его на место.

— Почему ты так зол на меня? В чём я провинилась? Даже жена Амени больше не посылает за мной, когда приходит в храм…

Сердце Пентаура сжалось. То ли думы о фараоне не оставляют Амени времени на устройство судьбы девушки, то ли он давно всё решил и просто не желает отвлекать Пентаура лишними тревогами от выполнения приказа Божественного.

— Я уже который день прихожу к тебе, — голос Нен-Нуфер звенел от сдерживаемых слёз. — Но ты так занят, что не видишь меня, когда я стою у тебя за спиной.

Сердце Пентаура забилось сильнее. Неужели она следит за ним так же, как он следит за ней…

Нен-Нуфер отошла от лестницы и облокотилась на парапет, устремив взор на освещённый царский дворец. Пентаур остался за столом, хотя и понимал, что она ждёт, когда он, как прежде, встанет рядом. Минуты тянулись самым тягучим мёдом. Нен-Нуфер молчала и ждала. Ждала его. Сердце Пентаура сжалось, а потом заколотилось с такой силой, что подпрыгнуло к самому горлу, и будто неведомая сила подняла жреца на ноги и отнесла к парапету, где он забился в самый угол, чтобы даже вытянутой рукой, даже указательным пальцем не дотронуться до светящегося в темноте плеча. Но, увы, и на таком расстоянии ноздри щекотал приторный аромат притираний. От Нен-Нуфер пахло женщиной. Она выросла, и эти стены теперь не оберегают её, а прячут от жизни.

— Пентаур, — Нен-Нуфер придвигалась к нему, а жрецу некуда было отступать. — Ты такой умный, что можешь составлять гороскопы, — начала девушка. — Царица уже столько раз приносила дары, но чрево её остаётся пусто. Ты бы мог по звёздам предсказать, будет ли в этом году праздник в честь рождения наследника?

Он вжался горячей спиной в ледяную стену. Даже она ждёт от него ответа! Только он недостаточно умён, чтобы оправдать доверие Амени.

— Будь ты пятью годами младше, я бы просто улыбнулся на подобную просьбу, но сейчас я пойду против богов, если отпущу тебя без наказания за богохульство, — Пентаур поднял руку, и Нен-Нуфер зажмурилась, будто он и вправду способен был ударить её. Жрец опустил руку и сам зажмурился, не в силах видеть, как напрасный страх исказил любимые черты. — Супруга Божественного недосягаема для смертных! — Шёпот жреца раскатами цимбал отскакивал от пустых стен. — И ты не смеешь спрашивать Богов о подобном. У нас будет наследник, когда на то будет их воля. А сейчас ступай, а я стану молить, чтобы великий Пта не покарал тебя за своеволие. Ступай! Ступай! — уже чуть ли не выкрикнул он, когда Нен-Нуфер благодарно потянулась к его руке, чтобы поцеловать. И она, уже не сдерживая слёзы, бросилась к лестнице, а Пентаур уткнулся лбом в стену, моля Пта простить неразумность его Лотоса, а ему самому даровать силы выполнить поручение фараона.