— Я верю в сны, — сказала Сусанна, только чтобы Реза не добавил еще что-нибудь более ужасное или в который раз намекнул на желание переспать с ней. — Мне всю ночь снился урей. И вот, он…

— Спас тебя от посягательств подонков, — рассмеялся Реза. — Верь, если хочешь, в силу этой короны. Она стояла подле моей постели, и мне всю ночь снилась ты, и что? Ничего.

Сусанна еще сильнее вжалась в кресло, боясь что рука Резы с коробки передач соскользнет ей на колени, которые просверлили в юбке две темные дырки. Но Реза уставился на дорогу и молчал. Улицы уже опустели, а если и попадалась машина, то Реза, не жалея скорости, обгонял помеху, и Сусанна радовалась, что он поднял крышу.

У отеля он бросил машину так же небрежно, как и в дебрях города, подхватил злосчастную сумку и предложил ей руку.

— Я провожу тебя до номера.

— Но ваша рубашка… — Сусанна ухватилась за последнюю соломинку.

— Плевать!

Сердце колотилось от страха, но не дать руки она не могла и не могла просить помощи у охранника, который теперь даже не глянул на сумку и кивнул ее хозяину, как старому знакомцу. Оставалось надеялась на английскую кровь Резы. В этой гостинице море туристов, рядом номера русских, того же Паши, англичанин в нем не позволит себе никаких вольностей. Во всяком случае можно будет закричать, если он, правда, не заткнет ей рот раньше.

Она присела подле двери, не в силах справиться с замком на рюкзаке. Если бы только открылась дверь соседнего номера. Надо было случайно ошибиться и постучаться к Паше. Почему она не подумала об этом раньше?

— Тебе помочь?

— Вы можете уже идти, сэр, — пролепетала Сусанна, смотря на него снизу вверх.

— Я хотел бы оставить у тебя сумку. Я не хочу больше с ней ходить.

Сусанна медленно поднялась под музыку его слов.

— Завтра с утра заберу. В восемь я уже могу попасть в музей.

Она открыла дверь, и Реза, не переступая порога, поставил сумку в стороне от двери. Сусанна не сводила глаз с забинтованного запястья. Зачем он это сделал? Зачем играл с бандитом? И вот эта рука приблизилась к ее лицу и скользнула под волосы.

— Лайля-саида, — губы его едва коснулись ее щеки, и рука исчезла.

Сусанна хлопала ресницами, не сводя взгляда с его губ. Сейчас он еще что-нибудь скажет…

— Мистер Ат… Ат… — послышался в стороне чужой знакомый голос.

— Atherton. Reza Atherton. With sound «th». Good night! — с каменной улыбкой он обернулся к Сусанне. — See you in the morning, my queen. Take care of my crown. (Атертон. Реза Атертон. Со звуком TH. Доброй ночи! Увидимся утром, моя царица. Береги мою корону.)

Он подмигнул Сусанне и зашагал к лифту.

— Что у него с рубашкой? — Паша продолжал держать в руках визитку, и Сусанна вытянула ее двумя пальцами со словами:

— Я порвала ее.

Руки Паши скользнули в карманы джинсов.

— Я должен что-то понять или как?

— Восток — дело тонкое, Паша.

— Угу, ты, похоже, хорошо разобралась в нем вдали от родителей, — и тут же добавил: — Don’t play with his crown, — вкладывая во фразу иной смысл. (Не играй с его короной.)

— I’ll play it safe, — улыбнулась Сусанна и, пожелав Паше доброй ночи по-арабски, захлопнула дверь. (Я буду осторожна.)

Затем повернула замок. Если вдруг проспит, она не желает, чтобы Реза открыл ногой ее дверь. Мог бы и не хамить Паше, а Паша мог бы не мешать прощанию.

13. День второй. "Вещий сон"

Сусанна судорожно набирала сообщение сестре. Порой она не говорила ей всей правды, но открыто лгала впервые, и ложь, к ее собственному ужасу, выходила слишком правдоподобной — весь день бедный Суслик провела в музее и потом бродила от мечети к мечети, пока ноги не отказались ее слушаться. Телефон разрядился, оставив несчастную без единой фотографии. Сил тоже не осталось, потому она завалилась спать и даже проспала ужин… Что она будет делать теперь, коль выспалась? Еще сомневаешься? Роман писать… Или попытается заснуть снова, чтобы не клевать носом у Пирамид. Решилась ли она в итоге в них залезть? Конечно же, нет! А то, сестренка, ты меня не знаешь…