За воротами, на другой стороне дороги, действительно припарковался чёрный автомобиль. Номер совпал, так что я подошла к машине и неловко остановилась у водительской дверцы.

– Мне сказали, что…

Лысый бугай за рулём высунул руку из окна.

– Телефон.

– Что?

– Телефон дай.

Происходящее всё больше напоминало абсурдный сон. Может, я и правда задремала на лекции? Матанализ вырубит кого угодно.

– Мобильник! – нетерпеливо рявкнул мужчина, и я опустила на его широкую ладонь телефон прежде, чем успела подумать о последствиях.

Те не заставили себя ждать: спустя секунду сотовый с треском впечатался в асфальт.

– Вы сдурели? Что вы творите! У меня же там…

– Быстро в машину! Все объяснения по дороге.

В салоне пахло хвойным освежителем воздуха и роскошью. Впервые я ехала в автомобиле премиум класса. Панорамная крыша, тонированные стёкла, удобные кресла из бежевой кожи, разделённые широким функциональным подлокотником. Дверцы были отделаны деревом и надёжно заблокированы. Я подёргала ручку. Предохранительный замок?

– Переоденься.

На заднее сиденье упал бумажный пакет с эмблемой местного супермаркета. Внутри аккуратной стопкой были сложены простые чёрные джинсы, толстовка, кроссовки, носки и даже бельё.

Я недоумённо покрутила в руках мужские серые боксеры.

– Серьёзно?

– Одевайся.

Тон, не терпящий возражений. Приказ, которому опасно не подчиниться. Глаза в зеркале заднего вида, отбивающие всякое желание задавать вопросы.

Но я всё же спросила:

– Можно своё бельё оставить?

– Нет. Бросай в пакет. Всё. Резинку для волос тоже.

– Давайте заедем на заправку. Я переоденусь в туалете.

Снимать трусы при постороннем мужике было как минимум неловко, как максимум – стыдно до жаркого румянца.

– У тебя пять минут. Не успеешь – выйду помогу.

Вот как. Всё настолько серьёзно?

– Тогда не смотрите.

Лысый демонстративно набросил на зеркало заднего вида платок.

Отлично. Пять минут, значит.

За окном проносились знаменитые футуристичные здания бизнес-центра – сплошь стекло и металл. Кое-где мелькали редкие зелёные островки разбитых у дорог клумб. Покосившись на водителя, я поспешно стянула джинсы и зашуршала пакетом.

– Трусы, – напомнил бугай.

У него глаза на затылке?

– И одежду не смешивай. Свою и новую.

Новую?

Справившись со штанами, я развернула толстовку и узнала её по крошечному пятну от маркера на груди. Тейт? Одежда была несвежей. Её словно вытащили из корзины для грязных вещей. В районе подмышек слегка пахло потом, хотя я бы предпочла едкий запах тётиного кондиционера для белья.

Зачем лысый распотрошил гардероб брата и решил устроить этот маскарад?

Ну, хотя бы боксеры были новые, с этикеткой. И на том спасибо.

Расстёгивая лифчик, я повернулась к водителю спиной. На всякий случай. Вдруг у лысого и правда на затылке третий невидимый глаз?

– Закончила?

– Почти.

Машина остановилась. Бугай забрал с заднего сиденья пакет с моими тряпками и бросил в багажник, туда же отправил рюкзак. Снова заглянул в салон.

Подождите-ка…

Зачем он надел на руку медицинскую перчатку?

Мамочки.

– Куда?

Попытка сбежать через противоположную дверь закончилась полным провалом. Закричать не дала зажавшая рот ладонь. Та самая, облачённая в латекс. В ноздри ударил резкий запах резины.

– Тихо. Бояться надо не меня.

Слова однако расходились с поступками. Как тут не бояться, когда мужская рука бесцеремонно оттягивает ворот толстовки, лезет в джинсы, скользит ниже и приподнимает штанины?

Не сразу я догадалась, что лысый проверяет, насколько добросовестно был выполнен приказ. На мне не осталось ни одной своей вещи. Даже упомянутая резинка для волос отправилась в пакет.