А затем все вопросы вылетают, когда я слышу тяжелые шаги. Быстрые достаточно, чтобы не получилось сбежать.

– Здравствуй, Вероника, дочь Альфы Давида.

Почему я не держу у себя дома биту? В бейсбол бы я конечно не сыграла, но какому-то наглому оборотню точно врезала. На инстинктах, пока я вот-вот схлопочу инфаркт. 

– Дядя Раду! – связка ключей со звоном падает на пол, когда я лечу к мужчине. Висну на его шее. – Вы тут.

– Конечно, я же обещал твоему отцу позаботиться о тебе. Да и куда бы я делся от своей крестницы?

У оборотней нет религии, только бледноликая Луна, спутница и Мать их жизни. Но когда меня под покровом ночи принимали в стаю, под лунными лучами, именно Раду держал меня на руках. Не крестины, но очень близко к тому.

Я чувствую, как прошедшие дни давят на меня, а сейчас весь груз скатывается с плеч. Не понимала, как сложно было, в каком напряжении находилась, пока вот сейчас не прижимаюсь к единственному родному человеку, который у меня остался. 

– Что вы сделали с квартирой?

– Это не я. Поэтому и остался, а не просто оставил записку. Кто-то мог узнать, чья ты дочь?

– Если никто не услышал вашего приветствия, то нет. 

– Ты знаешь, что я не мог по-другому.

Даже в таких ситуация дядя Раду остаётся верным себе. Он всегда чтил традиции, был предельно учтив и вежлив, ни одним взглядом не давал понять, что я какая-то бракованная в волчьем помёте. Такая же, выше остальных, потому что дочь Альфы. Официально или спрятанная – я всегда оставалась наследницей стаи.

И это было приятно. Тешило какое-то спрятанное эго, о котором я не хотела даже думать. Мне хотелось стабильности и безопасности, а не власти. И уж точно я не нуждалась в почтении других оборотней.

Но в то же время меня коробило от мысли, что я дочь Альфы! а ниже всех остальных оборотней. Кажется, надменность – единственное что мне досталось от волков. Ни клыков, ни силы, только глупый характер.

– Так что, Ники, ты говорила кому-то? – Раду выпускает меня из объятий, внимательно осматривает. – Такая бледная. Натерпелась за эти дни, да? Прости, милая, я не мог прийти раньше. Должен был показать свою лояльность и преданность новому Альфе.

– А вы лояльны?

– Ты же знаешь, Ники, как устроен наш мир. Один Альфа умирает, приходит другой, более молодой и сильный. Это закон. Не даром же у нас существует эта фраза. «Альфа умер, да здравствует новый Альфа!» – не просто красивая обёртка. Это правило. 

–  Я знаю. Но лояльны – насколько?

– Не так, чтобы сдавать свою единственную крестницу. Всё хорошо, милая, я найду способ тебя защитить. Если бы Давид отпустил тебя учиться, было бы легче. В этом городе ты автоматом перешла под власть этого малолетки бешеного. 

– Мал… малолетки? 

В моей голове не укладывается то, что кто-то мог назвать Дамияра малолеткой. Этого взрослого и грозного мужчину. Хотя, наверное, с позиции Раду все, кто младше сорока – пацаны и девчонки. 

– Да. Надо подождать, Ники, он ошибётся. Заводной, всё под себя пытается перекроить. Так что лишь вопрос времени, когда его кто-то сместит. Те же его братья, в погоне за властью семьи нет. У него же ни капли выдержки и контроля, молодой, зелёный.

Не спорю с дядей, хотя меня разрывает от вопросов. Что значит «бесконтрольный»? Если то, как себя Дамияр вёл со мной – мне кажется, он сдержанней многих оборотней города. Или… Он только при мне был таким?

Ничего не понимаю.

– Я слышу, что он был тут.

– Да, эм… Он заходил. Учуял здесь запах Давида.

– Он что-то сделал тебе? – дядя Раду сжимает мой подбородок, крутит в сторону. Ищет метку – вдруг понимаю. – Ники?