Зато удивил Шатров, который вышел к кафедре и зачитал доклад по Маяковскому. Причем чувствовалось, что в самом деле готовился, искал материал, а не просто скачал статью в интернете. 
Я удивилась, если честно. Ждала какого-то подвоха, разглядывала немного припухшую физиономию с подсохшей ссадиной на нижней губе. 
Но нет. Глеб рассказывал практически по памяти, очень артистично, заражая всех своим энтузиазмом. Короче говоря, я прониклась. Да и остальные тоже.
Какое-то время после окончания доклада группа ошарашенно молчала, а затем робкий голос с задних рядов уточнил:
- Я не понял, так он что, в тюрьме сидел? В шестнадцать?
- Ты чем слушал? - Глеб повернулся, зорко выискивая спрашивающего, - я же сказал.
- Да, совершенно верно, - добавила я, немного досадуя, что из всего обширного материала студентов удивило и зацепило именно это, - причем, он не просто сидел в тюрьме, но и в шестнадцать лет был старостой камеры. То есть, заслужил уважение более опытных сокамерников, сидящих вместе с ним по различным "политическим" статьям. Это уже очень яркая характеристика  личности поэта. Кстати, Глеб, а какое из его произведений вам понравилось больше всего? 
Честно говоря, была у меня небольшая подленькая мыслишка, подловить его. Все же разозлил меня позавчерашним происшествием. И губы искусанные до сих пор побаливали. Поэтому не сдержалась, каюсь. 
Думала, тоже "Облако в штанах" назовет. 
Но Глеб меня опять удивил. Он повернулся ко мне и улыбнулся, словно понимая мои истинные мотивы.
- Мне больше всего понравилось "Лиличка!".
Я заинтересовалась:
- Поясните свой выбор.
Глеб помолчал, переглянулся с Дзагоевым, который по-прежнему не сводил с меня темных разбойных глаз, и сказал, спокойно и с расстановкой:
- Сложно сказать. Наверно, это просто настроение сейчас такое. Момент. Как-то совпало. Зацепило. Особенно строки про "надо мною, кроме твоего взгляда, не властно лезвие ни одного ножа"... 
Все это он говорил, не отводя от меня глаз. Серьезных таких. Ни грамма смеха, даже в глубине зрачков. А процитировал вообще так, словно это не строки Маяковского, а ... 
Нет, не буду даже думать об этом.
Я закрыла невольно приоткрытый в удивлении рот, отвернулась, не выдерживая его взгляда. 
- Спасибо, Глеб. Очень хорошая подготовка. Садитесь. 
Он еще одну, очень долгую секунду смотрел на меня, а затем пошел к своему месту, по пути превращаясь обратно в привычно-развязного рубаху-парня. Дал пять кому-то, отшутился, посмеялся. Я же все это время сидела, делая вид, что занята подготовкой к дальнейшей лекции , и приводя мысли в порядок. 
Как ни странно, оставшееся от занятия время прошло очень хорошо. 
Студенты были не равнодушны, и, рассказывая об особенностях позднего периода лирики Маяковского и приводя примеры, я постоянно видела заинтересованные взгляды и искренность в лицах. Я невозможно воодушевилась, увлеклась, вспоминая какие-то вещи, в свое время зацепившие меня, заставившие пристальнее изучить эту тему, которые, наверно, детям на уроке не стоит рассказывать, но в аудитории сидели не дети, и все воспринималось так, как надо. И, похоже, я сумела наконец-то заразить своей увлеченностью студентов, потому что эмоциональная отдача, получаемая от них, была очень ощутима. Закончилась лекция, а мы еще минут пять обсуждали особенности отношений Маяковского и его музы, не приходя к единому мнению. 
Затем студенты стали собираться, а я начала складывать конспекты. Настроение было приподнятым, как всегда бывает, когда достигаешь успеха в каком-то деле. Мне, несмотря на небольшой опыт в преподавании, уже было знакомо это потрясающее ощущение хорошо и удачно проведенного урока,  удовольствие от завершения трудной работы. Но на новом месте это было впервые. И неожиданно. И от того еще более невероятно.