Я что, произвожу впечатление дуры? Или бесхребетной дуры? Или дуры, у которой две ипотеки и пять кредитов, за которые она готова в любое дерьмо ассенизатором?

Мне даже стало за себя обидно.

– Это очень неожиданное, но ценное предложение, – не стала я разочаровывать собеседника. – Хотелось бы только уточнить, насколько ценное. Конкретно.

Конев кивнул, взял из блока для записи листок и написал шестизначную цифру.

Весомая прибавка к зарплате.

Но, во-первых, «обещать» – не значит «заплатить», договора-то у нас нет. Даже «заплатить», не значит заплатить то, что обещал. Смотри предыдущий пункт. А во-вторых, здоровье дороже. Жизнь, так, вообще бесценна.

Однако я расцвела, как дурочка, которой меня считали.

– Давайте вернемся к этому разговору в понедельник, – предложила я. – Мне нужно морально подготовиться.

И морально, и физически. А мне для этого нужно время.

– Я пойду, можно? Мне ещё к тренингу готовиться, – напомнила я.

– Да, конечно. Про заявление помните?

– Разумеется. До конца дня будет.

И ни капли не соврала!

Первым делом в кабине я сунула папку Марише и скомандовала:

– Приказ о назначении срочно! И обязательно согласуй со Звягинцевым.

С драного крокодила – хоть кожи на ремешок. Во всяком случае, не придется объясняться с Гиеном. Захочет ткнуть меня носом, что долго думала, – так я переживу. Остальное же пережила? Однако в коридор я лишний раз старалась не высовываться.

Вторым пунктом плана шла проверка актуальных документов на компе. Всё ли ценное есть у меня дома или на флешке? Удалила все личные разработки, после чего поплакалась нашему админу Саше на тормозящий комп, а в понедельник он мне будет очень нужен новенький, как огурчик, ибо фронт работ невпроворот. Убедилась, что он запустил переустановку системы с форматированием (конечно, всё сохранила на диске D), и только тогда выдохнула. Отныне если кто-то захочет воспользоваться плодами моих трудов, то только с моего согласия. В идеале смогу выторговать за них рекомендацию от Конева на новое место работы. Понятно, что добровольно мне ее никто не даст. А если даст, то догонит и даст ещё раз. Даже боюсь представить, что обо мне поведают будущему работодателю. О, как я гордилась собой за то, что в трудовой фиксировались все серьезные поощрения! В нашем заповеднике всегда нужно быть готовой встать на крыло, чтобы тебя не поставили раком.

Потом от руки написала заявление об увольнении и занесла его в канцелярию за пять минут до завершения рабочего дня. Специально предупредила, что зайду. Они же не знали, зачем. От нас, стервятников, всегда можно ожидать проверки трудовой дисциплины. Зарегистрировав копию у начальника отдела, я с чистой совестью вышла на свободу.

Главное – на две недели больничный получить. Даже если для этого придется в мокрой одежде съесть килограмм мороженого под кондиционером.

На душе было тоскливо.

На свободу как на праздник даже из колонии не идут. Понимают, что по другую сторону решетки тот же ад плюс неопределенность. На фирме я хотя бы представляла от кого чего ожидать. Приспособилась, где бодаться, где лягаться, где траву жевать. И денег худо-бедно на жизнь хватало.

Я чувствовала себя щенком, у которого раньше была будка и миска, а теперь свобода. Мно-ого свободы.

И что с нею делать?

М-да.

Это нужно отметить. И совместить полезное с необходимым: на время вытеснить все проблемы и обеспечить на завтра бледный вид у врача.

Дома я переоделась в маленькое красное платье, которое должно быть в гардеробе любой девушки, посещающей ночные клубы. Моё было до колен, облегающее, с открытыми плечами и коротким клёшем-годе, подчеркивающим изгибы фигуры. Теперь я безработная и могу себе позволить завести реального, а не придуманного мужика.