Все для того, чтобы создать картину идеального праздника, от которого меня воротит.

Артем каждый год на мой день рождения устраивает это шоу под названием «Посмотри, какой я у тебя офигенный муж».

Хоть бы один единственный раз поинтересовался: «Шанна, как ты хочешь отпраздновать свой день рождения?»

А я хочу в этот день быть дома со своим сыном!

Хочу печь с ним торт, а потом вместе его есть. Хочу смотреть с ним мультики и не держать весь вечер на лице искусственную улыбку. Хочу, чтобы с моим малышом было все в порядке!

Наклоняюсь к мужу, наконец решившись озвучить проблему, которая всерьез меня мучает:

— Можно я побуду часик-два и домой? Переживаю, как там Мишка…

— С ним мать, — цедит он мне на ухо тем же злобным тоном. — Она приглядит.

— Ну ты же знаешь, что она с ним не очень ладит…

— Хватит делать из пацана маменькиного сынка, — бурчит он. — Моя мать меня вырастила нормальным, и ничего.

И ничего… хорошего у нее не получилось.

Моя свекровь — цербер.

Она никогда не бывает довольна мной. Но это ерунда, это я могу пережить. Однако она и моим Мишуткой обычно недовольна тоже.

Она почему-то считает, что ребенок должен жить по ее указке. Это значит — есть что дают. А дает она обычно манную кашу, отвратную на вкус. И надо съесть все, а иначе будешь сидеть над тарелкой хоть два часа, и все равно ей, что я оставила ему ужин. А потом надо читать книжки, которые она считает плавильными. Мишка против сказок ничего не имеет, вот только он любит смешные истории про котов-детективов, а она ему читает классику. В результате ему неинтересно, он просит мультики и конфету… Но разве можно мультики и конфету непослушному мальчику? Так или иначе все заканчивается тем, что Мишка мне потом рассказывает, что ему не нравится сидеть с бабушкой.

Я ненавижу оставлять с ней сына. Я за каждый его грустный взгляд растерзать ее хочу. Всеми силами стараюсь сделать так, чтобы он проводил с ней минимум времени.

Но вместе с тем понимаю — если я сейчас выступлю и попытаюсь настоять на своем, уехать, Артем взбесится. Поэтому я молчу, улыбаюсь и жду.

Жду, жду…

Когда Артем напьется настолько, что ему будет все равно, есть я или нет.

Потом уболтаю его и улизну.

На меня тут никто не обращает внимания, я этим людям неинтересна. В первые пару лет я пыталась поддерживать с ними дружескую беседу, но быстро поняла, что за фальшивыми улыбками стоит зависть, ненависть, что угодно, но не искренность.

Ораторствует в основном Артем. Рассуждает на тему того, как надо вести бизнес, и как у него все шоколадно по части денег.

У меня от его разговоров оскомина. От него самого — тоже.

Блуждаю взглядом по широкому залу ресторана.

Вдруг замечаю, что в самом углу сидит…

Виталик!

Один.

И все, что он делает, — смотрит на меня.

Он видит, что я его вижу. Даже кивает.

Меня обдает изнутри кипятком. Не знаю, куда деть взгляд…

Что он здесь делает? Чего добивается, пялясь на меня так нагло?

Смотрю в сторону, делаю вид, что не замечаю его. Держать улыбку на лице становится невыносимо.

И тут мне на телефон приходит сообщение с незнакомого номера: «Не стыдно тебе?»

Это он! Стопроцентно. Его номер, который он сам же вбил в память мобильного, я удалила. Удалить-то удалила, но не заблокировала! А он-то как мой номер узнал? Впрочем, у него брат вроде как полицейский. Или детектив? Да и сам он военный, наверняка имеет связи.

Мысленно радуюсь, что на мне так много тонального крема и пудры. Хоть не видно, какая я под всей этой штукатуркой красная.

Отвечаю: «Что тебе надо?»

«Интересно, как отреагирует твой муж, если я сейчас подойду?» — прилетает мне тут же.