Западом считалась и часть протянувшейся вдоль всей северной границы империи тюркской державы. Она раскинулась по степям, горам и лесам, от Восточного океана до моей родины, Согда, на дальнем Западе. Но эта держава была окончательно разгромлена полководцами династии Тан двенадцать лет назад, в битве у Железной горы. От тюркской громады оставались государства карлуков на западе или киданей на востоке, чьи орды и сегодня постоянно делали рейды через имперские границы. Их быстро подчиняла себе новая сила тюркской Степи – уйгуры. Но пока Степь не перешла под одну сильную руку, отправлять сто тысяч воинов империи туда было просто не нужно, да и так же бессмысленно, как биться бронированными колоннами о горы Тибета.

Но и тюркская Степь не могла больше ничего сделать с империей – хотя бы потому, что пограничные округа, где лучшими из воинов были все те же тюрки, заслоняли империю от своих степных собратьев.

Хотя у тюрок еще проводились выборы великого кагана, когда у шатров втыкались в степную землю три знамени – красное, синее, а между ними белое: заря, полдень, заход или – восток, центр, запад – весь степной мир.

Но Чанъань по этому поводу уже всерьез не беспокоилась. Пусть выбирают. Империи это было уже не страшно.

И оставалась лишь широкая полоса, уходящая на северо-запад и зажатая между землями тибетцев на юге и тюрок на севере. Это – Замиренный Запад, Аньси, та территория, по которой мои и другие караваны с шелком идут на запад. Главная торговая артерия империи – и мира.

Она кончалась в городах моей родины – Согда, чтобы отдохнувший в них путник тронулся дальше, на юг к Инду или на запад к Бизанту.

Согд, моя страна, истерзанная полувековой борьбой с властью пришельцев, «черных халатов», потомков пророка, купцов из Мекки и Медины, и их союзников – кочевников пустыни.

Зачем мудрецам из канцелярии имперского премьер-министра могло понадобиться отправлять армию в Согд? Да по множеству причин. Может, потому, что годы назад завоеватели моей страны начали делать набеги еще и на западные имперские границы. Хотя всерьез «черные халаты» просто не интересовались империей Тан. Слишком далеко от Медины, или Дамаска, или Куфы. Не говоря о том, что у завоевателей до недавних пор было достаточно проблем с самим Согдом, и не в последнюю очередь благодаря усилиям моего торгового дома, как и нескольких других.

Но вот союз «черных халатов» с тибетцами – то был нескончаемый кошмар имперских стратегов.

Встреча «черных халатов» с имперскими войсками все-таки произошла – в той самой битве на реке Талас. Это было четыре года назад. Ту войну начал даже не император. Ее начал его наместник, губернатор всего Аньси Гао Сяньчжи. Гао вторгся в Чач, воспользовавшись спором чачского табиша с ферганским икшидом (союзником Гао). Табиш призвал на помощь Самарканд.

Вот тогда навстречу Гао и вышла конница «черных халатов», самаркандское войско, а также особый отряд моих людей. И армия наместника Гао еле ушла через перевал в Белокаменных горах. Так кончился Первый Великий западный поход, как, наверное, называли его сейчас поэтичные чиновники канцелярии премьера. И вот теперь, среди пыли свитков, под акациями императорского города – Хуанчэна – те же или другие чиновники, значит, разрабатывают планы Второго Великого западного похода.

Зачем? Не дать «черным халатам» сговориться с тибетцами? Взять под свой контроль весь великий караванный путь вплоть до Бизанта? И то и другое одновременно?

Невероятно. Какая безумная авантюра. Какой тягостный кошмар.