– Лара, нам нужны эти проблемы? Позвони в приют.


– На Новый год лишить ребёнка счастья? Только через мой труп, Гриша. Не лезь в наши дела. Иди лучше спонсоров своих окучивай, – повела малявку за собой. Радости будет полные штаны.


Оставшись с папашей наедине переглянулись.


– Мать решил довести? Она же спит и видит дочь растить! – упрекнул в поступке.


– Я тебя умоляю. За вечер так надоест, вышвырнет утром на улицу, словно драную кошку.


– Перестань сравнивать ребёнка с животным. Прояви уважение к нищим, – завёл он скучную тему.


– Ух… Драматично сказано. Даже слезу пустил. Бать, осторожно я сентиментальный.


– Избалованный щенок, с детства всё на блюдечке с каемочкой. Цену за хлеб знаешь? – призывал он к нравственности.


– Время не теряй. Беги задницы лизать своим инвесторам. Я плевал на чувства других. Мне насрать, на остальных, – надменно ухмыльнулся, достав из кармана смартфон. Возможно, ещё успею на главную вечеринку года.


Уже в коридоре, краем уха слышал, чавканье малолетней мымры. Наедалась, будто в последний раз. Жалкая, голодранка, и к тому же неряха. Незаметно подкрался, забрав тарелку с курицей.


– Смотри, не подавись, поросячья рожа!


– Отдай, я не доела! – завопила пискля, ради жратвы готова ноги целовать.


– Вкусно, правда? Это тебе не просрочку переваривать! Допивай чай и на мороз шуруй! Блохашка Криси, – получал истинное удовольствие, унижая со стороны.


– Мне разрешили остаться переночевать!


– Чтобы весь наш холодильник объела? Не жирно случайно? Уговор был про ужин. Похомячила и дуй на все четыре стороны! – обращался с ней, будто с вещью.


– Пожалуйста, там торт мороженое в морозилке.


– Слюнки текут? Полай за кусочек, дам ложечку попробовать! – смеялся этой соплячке в лицо.


– Я очень люблю мороженое. Ради него готова на всё.


– Серьёзно? Тогда видишь вон ту гору посуды? Приступай! Тряпочку в зубы, и полируй тарелки, – вручил губку, а в нашу беседу вклинилась прислуга.


– Марат, не порть малышке праздник. Сама приберусь!


– Кто слово давал? Не лезь, а то уволю! Смылась отсюда, на стреме постоишь, чтобы мать не увидела, – устроился поудобнее на стуле наблюдая за всем процессом, как беспризорница очищала грязные кастрюли. После тщательной уборки, потребовала обещанный десерт, обойдётся.


– Где пломбир?


– Слопали приглашённые дети.


– Почему мне не оставил? Я же всё вымыла! – возмущалась, требуя своего.


– В мусорном ведре найдёшь обёртку и оближешь. С Новым годом, Криси! Желаю обожраться вдоволь! – бросил плаксу, пусть хоть закатит истерику.


А с утра пораньше напомнил, что пора уматывать. Не разрешив даже позавтракать.


– Каникулы у богачей закончились! Чао!


– Там сэндвичи с ветчиной!– завопила похлеще любой пискли.


– Что нравится на халяву жрать? Не разжалобишь родителей, навру им про украденный бумажник. Омрачим утро?


– Пожалуйста, только два бутерброда!


– Слабачка. Зато строила из себя храбрую. Ладно, рваный ботинок, давно искал личную прислугу! Можешь остаться в доме. Никто не вытурит, но за это пахать будешь. Убирать пустые бутылки после наших вечеринок, носки мои вручную стирать! Зато шведский стол, – предложил ей сделку, от которой не могла отказаться.


– Не обманешь? – насторожилась, премудрая гадина.


– Мать уже души не чает. Наплету про плохое обращение в интернате, разжалобятся. Идёт, мелюзга? – заманивал в капкан, сразу загорелась интересом.


– И никакой просрочки?


– Смотря, как убираться будешь. Всё, потеряйся, а то вдруг передумаю! – торопился в спортзал приступить к тренировкам.


***


Три года спустя…


Малявка явно задерживается, а у нас уже тусса вовсю. В наказание десять штрафных работ.