Я снова кивнул – всё правильно, магическая аристократия вырождается.

Семена дара, принадлежавшие сильнейшим магам, возвращаются не всегда, и это многих тревожит.

– Я боюсь это начало конца, Георг, – сказала Флория с болью. – И я не понимаю, что делать.

Я тоже не понимал.

– Пока мы можем только беречь тех, кто есть, – произнёс после паузы.

– Ты сам знаешь, это лишь временная мера. Нам нужно искать решение. Всем нужно. Особенно королям.

После этого Флория завела уже слышанную песню – о теориях, версиях и том, какой ужас нас в итоге ждёт.

Она отчасти драматизировала, но во многом была права – без магии наша цивилизация вернётся в дремучие времена выживания. И мы понятия не имеем, как решать проблему.

Разве что…

– Попробовать обязать всех сильных магов передавать семя своего дара ещё до смерти? – произнёс я и сам же от своих слов скривился. Увы, это очень нелегко.

Оказаться без магии после того, как жил с ней полтора столетия, а то и больше? Это всё равно что броситься на камни с высокого утёса.

Становясь обычным человеком, маг ощущает себя немощным. Жизнь, продлённая самим фактом присутствия в теле магии, начинает стремительно утекать.

К тому же сам дар – чем дольше он прожил в каком-либо теле, тем неохотнее с ним расстаётся. Максимальный «безболезненный» срок - два года. После двух лет извлекать дар из тела очень нелегко.

Но допустим. Допустим я возьмусь за дело и выпушу такой указ, но что дальше? «Ликвидируя» сильнейших магов раньше времени, я ослаблю своё королевство. Я на это не готов.

Да и проблемы одно-единственное королевство не решит. Если делать, то нужно договариваться всем.

Тут я скривился пуще прежнего, потому что подобные общие договоры хуже зубной боли.

– Я не знаю, Георг, – вернула в реальность настоятельница. – Не знаю что именно, но нужно что-то делать. Иначе однажды магия окончательно уйдёт.

Ответом Флории стало моё шипение – одна из служительниц прижгла рану слишком сильно.

Когда вспышка жгучей боли прошла, я ответил:

– Хорошо, я попробую поговорить с союзниками.

– Очень надеюсь на тебя, Георг.

С настоятельницей мы расстались на доброй ноте. Ещё одну приятную новость я получил по возвращении во дворец – спецы доложили, что вокруг Академии всё спокойно. В попытках побега и влипания в неприятности леди Маргарита Сонтор замечена не была.

Ну и последний штрих – Тонс. Побратим, которого я внедрил в Академию, доложил о проведённом у первокурсниц занятии, а потом выпалил возмущённо:

– Георг! У неё твой камень!

Я нарочито равнодушно пожал плечами.

– Как он к ней попал? – продолжал отстаивать мои же интересы побратим. – Тоже «перебежал»?

– И да, и нет. Лично я склонен рассматривать это как плату за поцелуй.

Тонс резко замолчал, а потом выпалил:

– Ну и расценки у этой девицы! Георг, не многовато ли? У неё ничего от таких «гонораров» не треснет?

– Пока, как видишь, не треснуло, – я развеселился ещё больше, потому что подобный артефакт за какой-то поцелуй – действительно запредельно.

– Страшно представить сколько будет стоить всё остальное, – не выдержал Тонс.

Тут я кашлянул, прерывая ставший неприятным разговор.

Нет, вообще ничего такого, мы с Тонсом всегда обсуждали женщин, часто в деталях, но в случае Маргариты подобные разговоры были недопустимы.

Почему? Понятия не имею.

Просто недопустимы, и всё.

Маргарита

Историю государств, которая шла первым занятием, тоже вёл Гримс, и мои нехорошие предчувствия по поводу этого магистра подтвердились буквально сразу.

Не успел прогудеть колокол, как неприятный старикашка сказал:

– Так, а кто мне ответит…