– Из кино.

Меня бросает в жар. От радости и от стыда за вранье. Но радость, конечно же, пересиливает. Все на свете она перекрывает.

– Может, я… – прочищаю забившееся горло. – Еще не решила. Возможно, не пойду…

– Не ходи.

Понять, что это: приказ, просьба или предупреждение, практически невозможно.

Прерывисто вздыхая, заправляю упавшую на лицо прядь за ухо и поворачиваюсь. Встречаясь взглядами, поджигаем воздух.

– Хочешь… – голос отказывается подчиняться. – Хочешь пройтись с собаками к морю?

На самом деле изначально думала предложить Яру посмотреть какой-нибудь фильм в гостиной, но быстро сообразила, что идея плохая. Нам просто необходимо выйти на улицу, иначе рванет.

Только Градский почему-то не отвечает. А потом и вовсе… Делает шаг вперед и, заставляя задыхаться, упирается ладонями в раковину по бокам от меня. Обоняние слету забивает его запах, и сознание будто чумная дымка поддергивает. Возникает реальное желание откинуть голову и прикрыть блаженно веки. Заторможенно наблюдаю, как пульсирует жилка на его шее, движется кадык, и кожу подергивает мелкая-мелкая дрожь.

– Ярик… – сама не знаю, что сказать хочу.

К счастью, мой распустившийся язык не успевает выдать ничего постыдного или странного. Мешает пронзительная трель телефона. Спохватившись, отодвигаю руку Градского и ускользаю в сторону.

– Да, мам! У меня все нормально, – выпаливаю раньше, чем она спрашивает.

– Ты так поздно бегала?

– Нет, я не бегала... – но понимаю, почему ей так показалось. – К мобильному спешила.

– Точно, все нормально? – голос мамы становится настороженным. – Мы с папой можем вернуться прямо сейчас…

– Нет-нет, отдыхайте. Я не одна, – сглатываю и, отворачиваясь от Града, сжимаю трясущимися пальцами переносицу. – Со мной Яр.

– Ага, – протягивает мама. – Тогда понятно… Ну, хорошо. Привет передавай.

– Передам. Пока, – отключаюсь и нервно сжимаю телефон.

– До сих пор настолько тебя контролируют? – приглушенно интересуется Градский.

А я взглянуть на него стесняюсь.

– Они просто беспокоятся.

– Есть причины?

Такой простой вопрос, а ответить на него как? На глаза слезы наворачиваются. Грудь с невыносимой силой сжимается. Ни слова вымолвить не могу. Да даже посмотреть в лицо Яру не нахожу смелости. Махнув рукой, выхожу из кухни. Слышу, что он движется следом, и машинально ускоряюсь.

Даже Десси подозвать не могу. Просто открываю входную дверь и, выбравшись на крыльцо, жду. Овчарка выбегает и, уносясь в сторону сада, вроде как, оправдывает то, что я, не дожидаясь Градского, спускаюсь по ступенькам и прячусь в тени.

Стараюсь не думать о том, что вокруг меня сгущается мрак. Постепенно замедляюсь и, в конце концов, оборачиваюсь, чтобы убедиться, что не одна.

– У тебя какие-то проблемы с темнотой?

– Конечно, нет, – уверяю, обхватывая себя руками.

– А если я предложу двинуть с ночевкой на дикий пляж?

– То я, конечно же, откажусь, – выдыхаю взволнованно.

И без того никак не удается сердце успокоить, а Ярик еще такие вопросы задает и надвигается.

– А ты не отказывайся.

– Я… откажусь… – вовсе неуверенно звучу. – В понедельник у меня экзамен? – спасительная отмазка почему-то выходит как вопрос.

– Так «да» или… «да»?

Причин для отказа на самом деле миллион: я не могу спать в темноте, на улице, рядом с ним…

– Да!

14. 14

Ярослав

– Палатку одну берете? – интересуется между сборами папа Тит.

Я не сразу нахожусь с правильным ответом. Машка реагирует быстрее.

– Ну, конечно. Я же не буду в одиночку спать. Брр… Вдруг змеи или медведь...

– У нас? Около моря? – приподнимает брови. Но уже через мгновение на полном серьезе поддерживает Марусину теорию: – Логично.