– Привет, цветочек, – восклицает мама с порога, сотрясая яркими пакетами. Навьючена ими от и до. Снова половину торгового центра скупила. – Ужин готовишь?

– Да. Уже отправляю мясо в духовку.

– А папа где?

– У него какие-то срочные переговоры.

– Ну вот… Как всегда! Даже дома покоя нет.

– Обещал не задерживаться.

– Посмотрим… Тебе помочь с чем-то? Я только пакеты унесу...

– Давай. Я займусь гарниром, а ты – салатом.

– Ты взволнована, или мне кажется? Мне кажется, да? Нет, мы кого-то ждем? – мама прямая, как дуга ортодонтия.

Медленно перевожу дыхание и как можно спокойнее сообщаю:

– Папа пригласил Яра.

Первой реакцией мамы является осуждающее поцокивание языком.

– Мм-м, пригласил все-таки, – говорит ровным тоном. – Ну, хорошо.

У нее иногда появляется такое выражение лица… Я называю его «кровожадный прищур». Вот сейчас как раз такое выдает.

– Уф, мам… Ты только не вздумай ничего такого говорить.

– Нет, конечно. Не собиралась.

Вроде как обещает, но я все же…

– Знаю, я – твой ребенок, – приправляю тон умоляющим взглядом. – Но, если по-честному, я его сильнее ранила.

– Куда уж… – качает головой и глаза закатывает. – Нет, вы оба хороши! Вот да! Оба!

Завидев, что она намеревается сбросить пакеты и развить тему, спешно машу руками, чтобы поторопить ее.

– Все, иди, иди! И возвращайся быстрее. А то не успеем, – не могу скрыть волнение.

– Успеем, – заверяет, прежде чем выйти. – Главное, не впадать в истерику. Она еще никому не помогала.

Мы действительно справляемся вовремя. Приходится даже ждать. Чтобы не отбивать чечетку нетерпения перед родителями, прячусь в ванной. Умываюсь холодной водой. Придирчиво оцениваю отражение в зеркале.

Вроде все нормально. Правда, бледновата.

Черт…

Пощипываю щеки, в надежде возродить румянец, как вдруг, словно бы неожиданно, слышу хлопок входной дверь. Следом за этим характерным гулким звуком из холла доносятся голоса.

Тело тотчас охватывает дрожь.

Я смогу. Я справлюсь.

Долго настраиваться, растягивая волнение как агонию, смысла не вижу. Поэтому решительно дергаю ручку и выхожу.

Дойти не успеваю. Яр оборачивается, и мы оба, словно по чьей-то невидимой команде, замираем. Лишь взглядами друг друга меряем. С головы до ног и обратно.

Боже…

В моем теле каждый нерв вспыхивает. Я искрю. Действую ли я на него так же? Хоть отдаленно? Кажется, все еще так и есть… Или он на всех теперь так смотрит?

Стану ли я утверждать, что знаю его и могу доверять тому, что вижу?

К сожалению, нет.

Выглядывает мама и зовет всех к столу, напоминая, что ужин остывает.

Да, ужин… Просто ужин…

Ярик отступает, пропуская вперед папу, и кивком поторапливает меня. Иду, стараясь выглядеть уравновешенной. Но стоит поравняться, резко и громко вздыхаю, потому как он вдруг, будто бы невзначай, сдвигается, провоцируя неминуемый контакт между нами. Я чиркаю бедром его пах.

Щеки опаливает жар. Роняю взгляд вниз и не могу заставить себя его поднять, даже пару минут спустя, когда садимся, наконец, за стол.

Он сделал это намеренно?

Нет, не думаю. Зачем ему?

«Войдешь в дом, будут проблемы…»

Нет, он бы не стал, потому что явно настроен избегать меня. Это я… Хочу пробиться ему обратно в душу.

Эта мысль не то чтобы шокирует… Я ведь знаю, о чем мечтаю. Меня потрясает то, что я не просто этого хочу. Я собираюсь это сделать.

Боже…

Резко поднимаю взгляд, веду им через стол и в тот же миг встречаюсь глазами с Градским.

Он прищуривается. Я незаметно вздыхаю и продолжаю смотреть.

Впусти меня…

Боже, что я творю? Только остановиться уже не могу.

6. 6

Ярослав

Красиво ты вошла, черт возьми…