Утро добрым не бывает. Это правило как-то синхронно распространилось не только на меня, но и на мою гостью.

– Чай будешь?

– А пожрать-то уже можно?

– Колбаса, сыр, масло в холодильнике.

Я курил утреннюю сигарету, смакуя горький дым, и рассчитывал, что утренний стояк уймется с одной сигареты.

– Поставь чайник на огонь.

Полина совершенно выбивалась из образа, взлелеянного вчера перфекционистом: взлохмаченная, припухшая после сна, насупленная. Но исполняла все четко. Достала продукты, аккуратно нарезала на доске и собрала бутерброды. Не спрашивала, буду ли я, просто сделала и на меня тоже.

– Кофе есть?

– В верхнем левом шкафу.

Она поднялась на цыпочки, и вчерашнее слишком короткое платье задралось, приоткрыв нежные полушария попки.

Кадык дернулся, я поперхнулся дымом и отвернулся, рукой придерживая внезапный оптимизм члена. Придется закуривать вторую до кофе.

– Не сладкий и крепкий?

– Крепкий и одну ложку сахара, – просипел я, все еще пытаясь справиться с реакцией.

– А молоко есть?

– Я не пью молоко.

– А я пью.

Непроизвольно вырвался смешок. Ребенок. Какой еще, по сути, ребенок!

– Посмотри в холодильнике. Может, там есть дозированные сливки.

После молчаливого завтрака я первым направился в душ, а Полина осталась прибирать на кухне. Когда я одевался, в душе плескалась она. Вышла чистенькая, свежая, с гладкими расчесанными волосами.

Взгляд удовлетворенно прошелся по девушке.

– Поехали, отвезу.

Полдороги до дома Костяна ехали молча, потом Полина вдруг решила поделиться со мной своими мыслями.

– Я не смогу бросить БДСМ, пока не пойму, что ошиблась. Может, я действительно не такая, а может, просто жертва…

Сердце пропустило удар, но я продолжал смотреть на дорогу, никак не реагируя на признания Полины.

– Но пока у меня есть время, я хочу разобраться в себе. Спасибо за вчерашний разговор, дядя Саша. Я обдумала ваши слова и тоже решила, что лучше попробую все пораньше, а если БДСМ не мое, брошу и начну с чистого листа. Выйду замуж, рожу ребенка и все такое.

– Тебе все рано. Замуж надо выходить сознательно. Ребенка заводить – тем более. Не в восемнадцать.

– Я не спешу же. Сначала попробую раскрыть в себе женщину.

Мне резко захотелось покурить. Женщину она в себе разбудит! Разговоры ни хрена не вывозят козявку! На что я рассчитывал? Наверное, на то, что утром получу что-то вроде «Спасибо, дядь Саш, вы отвратили меня от Темы навсегда».

Я опустил стекло, закурил, прикидывая, что бы такое сказать напоследок, чтобы точно больше не столкнуться с ней в очередном клубе.

– Жаль, что вы оставили Тему, дядь Саш. Могли бы помочь мне.

– Как?

– Вы могли бы стать моим господином.

Я вздрогнул, бросив на нее быстрый взгляд. Она же должна понимать, что я не могу стать ее наставником, ее мастером? Это же очевидно?

– Не мог бы. Я быстро просек, что Тема не для лохов. Если не разобраться в ней конкретно, то еще последствий огребешь. Это запомни.

– Запомню, спасибо. Дядь Саш…

Мы уже подъезжали к дому, и Полина понизила голос, словно боялась, что нас уже могут подслушать.

– Если у меня вдруг появятся вопросы, можно я у вас спрошу?

Какие вопросы могут опять появиться? С другой стороны, пусть лучше вопросы, чем практические попытки найти себе господина.

– Разрешаю. Приехали, Полин. Как и обещал, отцу не скажу ни о клубе, ни о разговоре. Но пока снова не поймаю тебя на Теме. Поняла?

– Не поймаете, дядя Саш, – усмехнулась Полина и выскочила из машины.

Что значит «не поймаю»?

Я с раздражением шлепнул по рулю. Как же с бабами сложно! И как просто с нижними – как сказал, так и будет исполнено, без всяких словесных уверток. Черт!