Он заорал благим матом и бросился в ванную. А я подхватила сумочку, быстро сунула ноги в босоножки и рванула из дома.

Мы отлично провели день с подругами. Я снимала их на лужайках и аллеях Летнего сада. Светка и Ирка дурачились со статуями, затащили меня смотреть представление кукольника, а потом в «Макдоналдс».

– Слушай, этот Витюша – вообще, козёл, – резюмировала Ирка, когда я поделилась с ними своими жизненными сложностями.

– Фу, старый извращенец, – поддержала её Света.

– А что мать сказала?

Я пожала плечами.

– Не знаю, видимо, вечером будет разговор, если он решится ей рассказать. Хотя сомневаюсь, он ведь подглядывал за её семнадцатилетней дочерью…

Спустя несколько часов, уже вечером, остановилась у парадной. Помедлила, доставая ключи. Возвращаться было немного страшновато. Кто знает, что там Витюша надумал.

Но встретила меня разъярённая мама. Она сидела на стуле в моей комнате и нервным жестом выравнивала стопку тетрадей на столе.

– Привет, мам, – я поставила сумку с камерой и села на кровать. Судя по тому, что она ждала меня здесь, разговор пойдёт о Вите.

– Зачем ты это сделала? – говорила она негромко, но чувствовалось, что мама едва сдерживается.

– Что именно? Дала отпор извращенцу? – у меня не было желания её жалеть.

– Не смей так говорить! – мать взвилась со стула и в два шага оказалась рядом со мной. – Виктор – хороший, честный и порядочный человек! А ты испорченная…

– Твой Витя подглядывал за мной! – перебила её, изнутри поднималась удушливая волна обиды – ну почему она всегда принимает его сторону?

– Витя просто проходил мимо! А ты плеснула ему в лицо кипятком! Как ты могла?!

– Ну не такой уж и кипяток, раз он сумел нажаловаться, – я усмехнулась, и тут же щёку обожгла ещё одна хлёсткая пощёчина. Это становится семейной традицией…

Мы с матерью уставились друг на друга, словно не в силах поверить, что это действительно произошло.

– Саша, прости… – начала было она, но эти слова уже не имели никакого значения.

Я удобно расположилась на кровати, взяла с тумбочки ноутбук и, подключив наушники, запустила «Веронику Марс». Эта девчонка была по-настоящему крутой и умела абстрагироваться от неприятностей.

Мать постояла ещё некоторое время у кровати, глядя на погрузившуюся в сериал меня, а затем вышла из комнаты. Сожаление и раскаяние, которые уловила краем глаза, давали мне определённые надежды. И я не ошиблась – через несколько дней мама провожала меня на самолёт.

Четыре часа в небе, одна пересадка, и вот я в Анапе.

Отец ответил после второго звонка и сообщил, что застрял в пробке. Ещё минут тридцать, может, сорок.

– Я подожду тебя на улице, – ответила ему.Подхватила чемодан на колёсиках, поставила на него сумку, закинула на плечи рюкзак и устремилась к знакомству с солнечным югом.

В прямом смысле солнечном. Оказавшись снаружи, я мгновенно ослепла. Зажмурилась и прикрыла глаза рукой, но было уже поздно. Оставаться в проходе я не могла, потому что снующие туда и обратно люди толкали меня и ругались. Поэтому сделала несколько быстрых шагов в сторону, надеясь прижаться к надёжной стене.

Но прижалась к мужскому телу, точнее налетела на него, споткнувшись. Неизвестный покачнулся и издал невнятный звук, похожий на вскрик. Затем я услышала стук пластика по асфальту, шум мотора и шуршание шин – всё это почти одновременно.

– Нет! – вскрикнула моя опора и попыталась броситься в сторону этих звуков, но помешала я, не успевшая выпустить из рук его одежду.

Мы оба упали на бетонное покрытие. Точнее я на чемодан, а мужское тело на меня. Несмотря на всю эту неразбериху, хруст пластика прозвучал так отчётливо, что и слепоглухонемому стало бы понятно – случилось страшное.