Шагнул назад. Вскоре понял – утка не хочет выпускать меня из дома. Вот стою на пороге, он шипит, но не бросается. Шагаю вниз по ступеням, сразу атакует. Атакует кстати больно – ущипнул. Мне сука и смешно, и страшно. До машины моей метров десять хожу, а тут свирепое пернатое.

- Пшел вон, а то в суп пущу, - пригрозил я. – С яблоками зажарю!

Птица не поверила. Я уж было решился вылезти из дома через окно, прикрою его за собой, может и не ограбят, все же, деревня, когда увидел женщину за соседским забором. Она шла и несла полное ведро молока, наверняка тяжёлое.

- Здрасьте, - поздоровалась она. И на гостя моего кивнула. – Пришёл? Его уж месяц, как продали, а он все возвращается и возвращается. Бывших хозяев селезень, оплодотворитель рекордсмен.

- А чего он от меня хочет?

- Так жрать, - улыбнулась женщина. – А вы с пустыми руками, вот и сердится. Вы его покормите, потом хозяйка новая прибежит и заберёт.

И ушла, унеся свое ведро. Я пошёл и заглянул в холодильник, его мне Варя забивала. Вот че утки жрут вообще? Ссыпал в фарфоровую тарелку мюсли, открыл баночку с натуральным йогуртом, понёс на крыльцо. Поставил, отскочил от греха. Селезень рекордсмен посмотрел на меня склоны голову вбок, клянусь, взгляд был не добрым, и шагнул уже к еде.  

Утка смотрела на меня недоверчиво, скосив взгляд. Потом опробовала и того, и другого, а я пользуясь моментом сбежал. В машине не было не хватало одного стекла, но во всем надо видеть плюсы – зато ветерок дует. Когда я последний раз катался с открытыми окнами?

Правда сказать, что я проехался с ветерком – солгать. Пробка все же была, правда несколько неожиданного свойства… коровья. Коровы выходили со дворов и не спеша топали по дороге. Многие кучковались и шли по две по три, словно завзятые сплетницы, некоторые горло шли одни. Помахивали хвостами, отгоняя мух, ошипывали траву с обочин и, пардон за выражение, нужду справляли. Пастух сидит на лошади семечки себе грызёт, а я тащусь в хвосте коровьего стада.

- А нельзя ли ускорить процесс? – поинтересовался я, поравнявшись наконец с пастухом.

- Не все ещё выгнали, - ответил он и закинул в рот очередную семечку.

Понятно. Я подъехал впритык к последней корове  и надавил на клаксон. Корова лениво обернулась, смерила меня взглядом, а затем задрала хвост и… словом бампер забрызгало. Пока я порвался сквозь пробку я проклял все, в том числе Любу.

Ещё – вовсе сельсовет не открывался с петухами. Было элементарно закрыто, а ключей у меня не было. Я решил объехать свои новые владения и наткнулся на колхозную столовую. Там было открыто, кто-то гремел посудой, я вошёл. Ремонт конечно же делать надо, а может вовсе новую строить, а эту сносить. И новый офис тоже… Все же я собрался выводить колхоз на новый уровень.

- Вам чего? – хмуро спросила меня молодая девушка с огромной стопкой тарелок в руках.

- Я Хабаров, - сказал я.

Обычно это объясняло все. Девушка сдунула со лба чёлку трахнула стопкой тарелок о стол. Такой грохот, но что удивительно, ни одна не разбилась. А девица даже не попыталась грудь вывалить, даже непривычно. Тогда я улыбнулся, моя улыбка всегда действовала на всех баб без исключения.

- Садитесь, - хмуро бросила девушка.

Я удивился, но сел за один из столов, мало ли, вдруг здесь так принято. Девушка ушла на кухню, вернулась с подносом. На нем несколько тарелок, стакан компота.

- Борщ, - принялась перечислять она, выставляя на стол тарелки. – Макароны с мясом. Салат свекольный. Компот. Все вчерашнее.

И ушла.

- Эммм, спасибо, - удивился я.