Илюшин, двигаясь в толпе, ухитрялся волшебным образом ни к кому не прикасаться, будто защищенный невидимым тонким скафандром. Бабкина же облепляли со всех сторон, словно крабы – выброшенную на берег тушу дохлого морского льва.

… На Бауманской он привычно поймал на себе взгляды двоих полицейских. Однако костюм сыграл свою роль – эти взгляды на нем не задержались.

«Хе-хе!» – сказал он про себя. Вот она, правильная самопрезентация.

Оставалось надеяться, что в «Агро-свете» она ему тоже поможет.

Он миновал охранника на проходной, показав документы, и оказался во внутреннем дворе длинного четырехэтажного здания. Из распахнутого окна на втором этаже доносился звучный женский голос:

– Звони ему прямо сейчас, он все подпишет!.. Звони, Марина!.. Что? Я тебя умоляю! Он послушный, как дохлый зайчик!

На широком крыльце под навесом несколько женщин с загорелыми лицами курили, красиво выпуская дым. Все они были в джинсах одинакового фасона. Бабкин заподозрил, что какой-нибудь коммивояжер, просочившийся в «Агро-свет», сделал хорошую выручку на продаже лежалого товара.