– Очень хорошо, господа мои, очень хорошо! Да! – пропыхтел пухленький толстячок Фенгим, герцог Тилы, гремя латами. – Очень славно, что вы пожаловали так вовремя!

Герцог раздувал щеки, то и дело расправляя пышные усы – должно быть, старался выглядеть воинственно и грозно. Усы в самом деле были хороши – длинные, жесткие, напоминающие стоящие торчком кошачьи хвосты. Господа, к которым обращался толстяк, посланцы императора, переглянулись. Они не возражали, что дело закончилось довольно хорошо – в конце концов, тильские вояки не зарубили их, приняв за вражеских лазутчиков (как собирались сперва), а препроводили, пусть не слишком вежливо, к Фенгиму.

Сложность ситуации заключалась в следующем: Алекиан отправил их с поручением вовсе не к тильскому герцогу, а к королю Тогера Ройнрику V. Задачей послов было разрешить споры между Ройнриком и Фенгимом, дабы оба, не тратя сил в междоусобице, поспешили с армиями к императору.

Путь в Тогер, зажатый между Дырявыми и Отвесными горами, лежал через Тилу. Посланцы императора пересекли герцогство – и вот на самой границе Тогера их окружили кавалеристы в полном боевом снаряжении и едва не набросились, крича: «Смерть Тогеру!» Оказалось, послы опоздали, и война между Тилой и Тогером началась. Сказать откровенно, рыцари и не надеялись, что им удастся справиться с поручением Алекиана, слишком уж далеко зашел конфликт… Единственный путь из Тогера в центр материка, в Империю, лежал через Тилу, так что Фенгим, пользуясь этим обстоятельством, установил очень высокие пошлины для тогерцев. И если прежде оставались еще морские пути – хотя и не слишком удобные для навигации из-за сложности фарватеров в Мокрых Камнях – то теперь набеги северян лишили жителей королевства и этой возможности торговать с Империей. Тогер нуждался в снижении пошлин, Фенгим не думал уступать… И вот – война!

Разумеется, по пути послы Алекиана наблюдали военные приготовления, однако оставалась надежда, что монархи собираются ограничиться угрозами и демонстрацией… Из двоих более покладистым казался Ройнрик – поэтому к нему и направлялись имперцы. Старший посол, седоватый одноглазый рыцарь, обратился к толстому герцогу:

– Ваша светлость, позвольте нам проехать через ваши боевые порядки к Ройнрику и переговорить с ним. Его императорское величество шлет королю письмо с увещеваниями и…

– Что? Увещевания? – Фенгим снова разгладил усы. – Бросьте! Бросьте, мои добрые господа! Ройнрик – бешеный пес, его не вразумит ничто, кроме холодной стали!

Старший имперец прикусил усы, чтобы не рассмеяться – до того потешным выглядел воинственный коротышка с его высокопарными речами, словно почерпнутыми из рыцарского романа. Младший посол не сдержался и хихикнул. К счастью, толстяк был слишком увлечен и не обратил внимания.

– Да, да! – воскликнул он, опуская ладонь на эфес меча. – Сейчас мы зададим ему хорошую взбучку! И не отговаривайте меня, дерзкий Ройнрик своими оскорбительными угрозами переполнил чашу терпения Тилы! Войны не остановить! Но я предоставлю вам возможность переговорить с негодяем, да, да! Клянусь, Гангмаровым хвостом! В Тогере, его столице, когда я буду восседать на троне Ройнрика, а самого короля приволокут в цепях – тогда вручите ему увещевательные письма императора. Да, да! А пока что прошу вас не торопиться. Поглядите, как мы всыплем тогерским трусам! Отсюда. С холма, открывается прекрасный вид, да! Да!

И герцог, оставив послов, поспешил занять место под тильским знаменем. Оруженосцы и телохранители поскакали следом, холм, на котором оставались послы, опустел… На противоположном краю поля трубили рожки, там тоже смещались, сверкая доспехами, рыцари и развевались пестрые знамена. Можно было не сомневаться, что и там произносят торжественные речи, грозя «трусливым тильцам»…