Цзычжан спросил, можно ли узнать, что будет через десять поколений.

Учитель ответил:

24

Учитель говорил:

– Жертвоприношение чужому духу заключает в себе лесть.

Бездействие в момент, когда возможно поступить по справедливости, означает трусость.

Конфуций говорил о Младшем, у которого «восемью рядами танцуют при дворе»[18]:

– Если это можно вытерпеть, то что же вытерпеть нельзя?

Три семейства убирали жертвенную утварь под звуки гимна «Лад»[19].

Учитель об этом сказал:

– Содействуют в храме князья, Сын Неба прекрасен и строг.

– Разве эти слова применимы к делам трех семейств?

Учитель говорил:

– К чему ритуалы, если, будучи человеком, не проявляет человечности? К чему и музыка, если, будучи человеком, не проявляет человечности?

Линь Фан[20] спросил о том, что составляет основу ритуала.

Учитель ответил:

– Как важен твой вопрос! При исполнении ритуала бережливость предпочтительнее расточительности; на похоронах чувство скорби предпочтительнее тщательности.

Учитель сказал:

– У варваров при государе хуже, чем в китайских землях без него.

Младший приносил жертвы горе Великой, и Учитель спросил Жань Ю[21]:

– Ты не мог его удержать?

– Не мог, – ответил Жань Ю.

Учитель сказал:

– Увы! Неужто скажешь, что гора Великая менее разборчива, чем Линь Фан?

Учитель сказал:

– Благородный муж ни в чем не состязается, но если вынужден, то разве что в стрельбе из лука; он входит в зал, приветствуя и уступая; выйдя оттуда, пьет вино. Он благороден даже в состязании.

Цзыся спросил:

– Что означают строки:

– Вторично то, когда раскрашивают белое, – ответил Учитель.

– И ритуал вторичен? – заметил Цзыся.

Учитель сказал:

– Кто меня понимает, так это ты!

Теперь с тобой можно говорить о Песнях.

Учитель говорил:

– Я мог бы рассказать о ритуале Ся, да в Ци недостает свидетельств; я мог бы рассказать о ритуале Инь, да в Сун[23] недостает свидетельств. Все оттого, что не хватает записей и знающих людей. А если бы хватало, я мог бы подтвердить свои слова.

Учитель сказал:

– При царском жертвоприношении я не хочу смотреть на то, что там делается, с момента возлияния вина.

Кто-то спросил о смысле царского жертвоприношения.

Учитель ответил:

– О нем не ведаю, а кто ведал бы, тот управлял бы Поднебесной так, словно она была бы здесь.

И указал при этом на свою ладонь.

Учитель будто зрел тех, кому приносил жертвы. И будто зрел духов, принося им жертвы. Он говорил:

– Если сам не участвую в жертвоприношении, то для меня его как бы и не было.

Вансунь Цзя спросил:

– Что значат слова: «Угодничать полезней перед очагом, чем перед юго-западным углом»?[24]

– Неверно сказано, – ответил Учитель. – Кто провинится перед Небом, тому будет некому молиться.

Учитель сказал:

– Дом Чжоу зрел пример двух предыдущих царствований, поэтому он так блистает просвещенностью. Я следую за Чжоу.

Войдя в Великий храм[25], Учитель спрашивал обо всем, что там происходило.

Кто-то заметил:

– И кто это считает сына цзоусца знающим ритуалы? Войдя в Великий храм, он спрашивал обо всем, что там происходило.

Учитель, услышав это, ответил:

– В этом ритуал и состоит.

Учитель сказал:

– Суть стрельбы из лука состоит не в том, чтобы пробить мишень, ибо люди обладают разной силой.