Через пару минут мы вышли к… Академии.

- О, нет! – захныкала я. – Только не туда! Только не к этому чудовищу! Понимаешь, кис, там живет огромное и страшное чудовище! Его зовут…

Киса смотрела на меня квадратными глазами, пока я рассказывала ей о том, как впервые встретила его, как решила стать боевым магом, чтобы спастись от чудовища, как он нашел меня и здесь…

- Теперь ты понимаешь, киса, почему я не хочу туда? – вздохнула я, глядя в огромные, как блюдца, немигающие кошачьи глаза. – Я бы хотела учиться, но … я его боюсь. Из-за него я и решила сбежать… Хотя, не только из-за него… Понимаешь, здесь все какие-то злые… Даже однокурсники злые…  И я даже знаю почему! Знаешь, когда мы были бедными, с нами часто так обращались! Мама была лучшей швеей в городе, и к нам часто приходили богатые люди. Они заходили в дом, сразу же кривились, говорили, что мы живем в курятнике! Они говорили много гадостей, но при этом приходили и в следующий раз. Они приходили к нам в дом и были уверены, что им все можно, потому что у них были деньги!

Я посмотрела в огромное кошачьи глаза, поглаживая ее маленькое ушко.

- Фелия писала, что теперь обучение в Академии могут позволить себе богатые дети, - вздохнула я, проводя по мягкой шерсти и впиваясь пальцами в уютный подпушек. -   И если бы не Эсмонд, без Фелии мы бы умерли от голода… А если бы не демон, я мы бы с тобой никогда не встретились. Но иногда я просыпаюсь от ужаса. Мне кажется, что она пошла на это ради нас с мамой. Ради меня… И что никакой любви не было, а Фели покорно терпела все унижения и издевательства… И тогда мне становится страшно… Я не хочу возвращаться в Академию! Я хочу домой!

Я чувствовала, как прислоняюсь к дереву, глядя на огромные башни Академии, в некоторых из которых горел свет.

- Знаешь, киса, - прошептала я, прижимая ее огромную голову к себе. – Знаешь, что такое сидеть семнадцать лет маленькой и беспомощной. Я бы назвала это «тюрьмой жалости». Я долго искала слово, и наконец-то нашла. Да, тюрьма жалости. Ты ничего не можешь сделать самостоятельно. На тебя все смотрят с жалостью и стараются не смотреть тебе в глаза. Ты видишь, как мама нервничает, как она злится, когда у нее что-то не получается, а ты молчишь, опустив глаза. Тебе очень хочется в туалет, но ты терпишь, чтобы лишний раз не просить о помощи…  Тебе хочется пить, но ты терпишь до последнего… Когда тебе одиноко, грустно и не с кем поделиться, ты молчишь. Потому что мать устала и нервничает, пытаясь дошить чье-то роскошное платье, а Фелия спит, потому что завтра ей нужно на работу. Тебе неудобно лежать, а ты молчишь и терпишь… А ещё у меня были 2 братика, чуть младше меня. Их забрали родственники, они работают в министерстве, как работал папа… Мне Фелия рассказывала, я их не помню...

По моей щеке скатилась слеза, когда я вспоминала эти взгляды. И тут я почувствовала, как огромная кошка отвернулась, скрепя зубами.

- Ты меня понимаешь? Давай, если «да», то «мур», а если нет, то «мяу»! Ты согласна? – спросила я, глядя как кошка поворачивается ко мне снова.

- Мур, - хриплым басом заметила моя киса.

- Точно? – с подозрением переспросила я, заглядывая ей в глаза. – Точно «мур»?

- Мур!!! – прохрипела моя Варежка, а я обняла ее крепко-крепко, чувствуя щекой ее мягкую шерсть. – Мур!!!

- Тогда и я не вернусь! – решительно заявила я, идя обратно в лес. – Пойдем со мной к маме!

Кошка шла за мной, а из кустов иногда раздавались шорохи. Стоило моей Кисе посмотреть в сторону кустов, оттуда раздавался жалобный писк.