У Золы скрутило живот. Она отступила на полшага назад, в прихожую, пытаясь понять, кто из них заразился, но быстро осознала, что ни одна из них не могла быть больна. Медроиды забрали бы их немедленно. Они не защищали бы нос и рот. Все здание было бы в строгом карантине.

Она заметила тоненькую полоску бинта на локте у Адри. Их уже проверили.

Зола опустила свою курьерскую сумку на пол, но не выпустила из рук магбелт.

Адри прочистила горло и опустила тряпку от носа к груди. При слабом освещении она была похожа на скелет – мучнистая кожа, выступающие кости. Без макияжа были видны темные круги под налитыми кровью глазами. Она плакала, но теперь ее губы сжались в жесткую линию.

– Я получила сообщение час назад, – сказала она, когда в комнате повисла ледяная тишина. – Мне сообщили, что Пиону обнаружили на свалке в районе Тайхан и забрали в… – Ее голос прервался. Она опустила глаза. Когда она снова подняла их, ее взгляд сверкал: – Но тебе это уже известно, не так ли?

Зола отступила в сторону, пытаясь не смотреть на медроидов. Не дожидаясь ответа Золы, Адри сказала:

– Ико, можешь начать избавляться от вещей Пионы. Все, что она надевала за последнюю неделю, – на выброс, но вынеси это на улицу сама. Я не хочу, чтобы это забивало мусоропровод. Остальное, думаю, можно продать на рынке, – она говорила резко и уверенно, как будто этот список дел она повторяла про себя с того самого момента, как получила сообщение.

– Да, Линь-цзе, – сказала Ико, откатываясь обратно в прихожую. Зола осталась стоять, застыв, обеими руками держа магбелт, как щит. Хотя андроид не мог проигнорировать команду Адри, по тому, как медлительно Ико исполняла ее приказ, было ясно – она не хочет оставлять Золу в одиночестве, под взглядами пустых желтых датчиков медроидов.

– Как вышло, что моя младшая дочь оказалась этим вечером на Кладбище старых автомобилей?

Зола выставила магбелт пред собой – от плеча до кончиков носков. Он был из той же стали, что и ее рука, и почти так же потускнел; сейчас он казался ей продолжением ее самой. Язык распух, горло сжималось.

– Мне так жаль. Я не… я увидела черные точки и вызвала хувер чрезвычайного реагирования.

Я не знала, что делать.

Глаза Адри на краткий миг наполнились слезами, но она тут же их сморгнула. Она уронила голову, уставившись на скрученную ткань. Обмякла у каминной доски.

– Я не была уверена, что ты вернешься сюда, Зола. Я ожидала в любую минуту получить еще одно сообщение – о том, что и мою подопечную забрали в карантин. – Адри отвела плечи назад, подняла взгляд. Слабость прошла, взгляд темных глаз стал тверже. – Эти медроиды уже проверили меня и Перл. Ни на одну из нас чума не распространилась.

Зола начала кивать с облегчением, но Адри продолжала:

– Скажи мне, Зола. Если ни у меня, ни у Перл ничего не нашли, где Пиона могла подхватить заразу?

– Я не знаю.

– Не знаешь? Но ты знала о вспышке сегодня на рынке.

У Золы приоткрылся рот. Ну, конечно. Тряпки. Медроиды. Они думали, что она заразилась.

– Я не могу понять, Зола. Как ты могла быть такой эгоисткой.

Она мотнула головой: нет!

– Они и меня проверили – там же, на свалке.

У меня ничего нет.

Она вытянула руку, демонстрируя порез на внутреннем сгибе локтя.

– Они могут еще раз проверить, если хотят.

Один из медроидов впервые подал признаки жизни, посветив на маленькую красную точку, где белая игла недавно проколола кожу. Но они не двигались, и Адри не подгоняла их. Вместо этого она сосредоточилась на фотографии в рамке на каминной доске, затерявшейся среди детских фотографий Перл и Пионы. Фотографий, сделанных, когда они жили в прежнем доме, с садом. Фотографий самой Адри до того, как она перестала улыбаться. Фотографий с их отцом.