– Я хочу твою вишенку! – кричит ему вслед Ари.

– Эй, этот парень, с которым ты заигрываешь, – мой брат!

Джуд замирает, смотрит на меня, потом на Ари и стремительно краснеет.

Мы с ней хохочем. Джуд качает головой и идет к бару. Я складываю ладони рупором и кричу ему вдогонку:

– Да, и нам тоже принеси!

Он, не оглядываясь, машет рукой, давая понять, что услышал.

Нам не положено заходить в зону «двадцать один плюс», поэтому Джуд останавливается у невидимого барьера, чтобы передать бармену наш заказ.

Я успеваю написать еще один абзац, когда Джуд возвращается с тремя высокими стаканами, наполненными шипучей розовой газировкой. В каждом двойные вишенки. Не спрашивая разрешения, Ари берет ложку и, вычерпывая вишни из наших с Джудом стаканов, перекладывает их себе.

– Всем привет и добро пожаловать на нашу первую еженедельную караоке-вечеринку! – говорит Карлос в микрофон, который принесла с собой Триш. – Меня зовут Карлос, и я управляю этим заведением. Я очень ценю ваше отношение и надеюсь, что вы весело проведете этот вечер. Не стесняйтесь. Мы все здесь друзья, так что поднимайтесь на сцену и выкладывайтесь на всю катушку! Я рад представить вам ведущую нашего караоке, Триш Роксби.

Раздаются негромкие аплодисменты. Триш берет микрофон, а Карлос идет к кухне.

– Эй, эй, разве ты не споешь? – останавливает его Триш.

Карлос оборачивается, в ужасе распахивает глаза, и усмехается:

– Может быть, на следующей неделе?

– Ловлю тебя на слове, – говорит Триш.

– Я сказал, может быть. – Карлос отходит подальше.

Триш улыбается завсегдатаям кафе:

– Привет, ребята, очень рада быть здесь сегодня с вами. Знаю, никто не любит выходить первым, поэтому я сама начну эту вечеринку. Пожалуйста, передайте мне записки, чтобы я знала, какие песни вы хотите спеть, иначе вам придется слушать меня следующие три часа.

Она включает установку, и из динамиков доносится гитарный рифф «Я люблю рок-н-ролл» в исполнении Джоан Джетт.

Я стараюсь не застонать в голос, но… нет. Как можно сосредоточиться на домашнем задании, когда такое звучит фоном? Это же кафе, а не рок-концерт.

– Хм, неожиданно, – говорит Джуд.

– Ага! – Ари одобрительно кивает. – Она действительно хороша.

– Я не об этом. – Джуд толкает меня локтем в бок. – Прю, смотри. Там Квинт.

Я резко вскидываю голову. На мгновение мне кажется, что Джуд меня просто разыгрывает. Но нет, вот же он. Квинт Эриксон, рядом с табличкой «ВЫБИРАЙТЕ МЕСТО НА СВОЙ ВКУС» прямо у входа. Он с девушкой, мне не знакомой, миниатюрной азиаткой. Ее волосы собраны в два небрежных хвостика. На ней джинсовые шорты и выцветшая футболка с изображением снежного человека и надписью ЧЕМПИОН МИРА ПО ИГРЕ В ПРЯТКИ.

И если Квинт с интересом наблюдает за тем, как Триш старается от души, то девушка полностью поглощена своим телефоном.

– Эй. – Ари склоняется над столом и едва ли не шепчет, хотя никто не может нас услышать. Гортанный голос Триш Роксби, призывающий «детку» опустить еще одну монету в музыкальный автомат, перекрывает все звуки. – Это Квинт? Тот самый Квинт?

Я хмурюсь:

– Что значит «тот самый»?

– Ну как, что? Ты же только о нем и говорила весь этот год.

У меня вырывается смешок, короткий и безрадостный.

– А вот и нет!

– Вроде того, – говорит Джуд. – Не знаю, кто из нас больше рад началу летних каникул. Ты – потому что тебе больше не придется иметь с ним дело, или я, избавленный от повинности выслушивать твои жалобы на него.

– Он симпатичнее, чем я себе представляла, – замечает Ари.

– О да, тот еще жеребчик, – усмехается Джуд. – Все обожают Квинта.