– Дежурный Бауэр принял.

– Я очень рассчитываю на вашу расторопность, Бауэр. Желаю успеха.

Заложив руки за спину, Гэлбрайт направился вокруг стола.

– Как вы полагаете, Никольский… Аганн причастен к «черным следам»?

– Полагаю, мы обязаны его подозревать.

– Меня смущает заметная разница в отношениях к Земле у десантников и у Аганна. Первые любят бывать на Земле, охотно используют отпуск и любые другие возможности. Последний не любит.

– Любят, не любит… – проговорил Никольский. – Пожалуй, это не те слова, Гэлбрайт.

Остановившись, Гэлбрайт медленно повернулся к собеседнику.

– Кажется, улавливаю вашу мысль… Купер, поройтесь в информатеке УОКСа: нет ли там документов, которые бы свидетельствовали о намерении кого-либо из наших десантников выйти в отставку досрочно.

Купер склонился над пультом.

Фрэнк вздохнул и посмотрел в потолок – затея шефа представлялась ему абсурдной. Он знал, что такое досрочная отставка для бравого молодца с эмблемой «Дикая кошка» на рукаве… По крайней мере, за Нортона можно было без риска поручиться собственной головой.

Купер выпрямился, тихо присвистнул.

– Кто? – спросил шеф.

– Все. Кроме Винезе и, разумеется, Мефа Аганна. Даю текст.

Появилось пять колонок текста. Фрэнк нашел фамилию Дэва и не сразу поверил глазам. Дэвид Нортон (который всегда был для Фрэнка загадочным средоточием мужества, жесткости, силы) трижды ставил в тупик администрацию УОКСа просьбами о досрочной отставке!..

Ошарашенный Фрэнк проверил другие фамилии. Два раза просил об отставке Симич, по разу – Кизимов, Йонге, Лорэ. Пальма первенства принадлежала Нортону… Да, ручаться головой в такого рода делах по меньшей мере наивно.

– Чем дальше в лес, тем больше дров… – туманно выразился Никольский.

– Обращает на себя внимание слабость сопровождающих просьбы мотивировок, – заметил Гэлбрайт. – Похоже, авторы просьб старались скрыть настоящий мотив. Или я начинаю судить предвзято?

– Нет, – сказал Купер. – Ваше мнение совпадает с мнением УОКСа. Только просьбу Лорэ УОКС признал достаточно мотивированной, поскольку она опиралась на заключение медэкспертизы. У десантника всерьез пошаливали нервы.

– Самое любопытное, – заметил Никольский, – основная масса просьб падает на второй и третий годы после событий на Обероне.

– Да, на четвертый приходится лишь последняя просьба Нортона. – Гэлбрайт метнул взгляд в сторону оцепеневшего Фрэнка. – Нортон выглядит рекордсменом во всех отношениях.

Никольский тоже посмотрел на Фрэнка, но ничего не сказал.

«Не воображают ли они, будто я что-то утаиваю…» – с недоумением подумал Фрэнк.

Гэлбрайт сел, удобно откинувшись в кресле.

– Вот что, Купер… Возьмите всю эту компанию соискателей досрочной отставки и постарайтесь дать нам общую картину их служебной деятельности после Оберона.

– По-моему, – сказал Никольский, – есть смысл включить в сводную схему Винезе и Мефа Аганна. Для контраста.

– Не возражаю. Купер, давайте всех семерых.

В голубом пространстве экрана возникло схематическое изображение Солнечной системы. Схема напомнила Фрэнку большую мишень с оранжевым Солнцем-яблочком в центре. Избавляясь от наваждения, он встряхнул головой и послал проклятие Веберу.

Из центра схемы одновременно, вспышкой, брызнули десять радиусов лучей, и «космическая мишень» стала стремительно покрываться узорной мозаикой разноцветных кружочков, словно попала под перекрестный огонь торопливых и неумелых стрелков, успевших «изрешетить» орбиты Юпитера и Сатурна прежде, чем им удалось наконец «пристреляться» к орбитам внутренних планет. Появились короткие надписи: названия кораблей, кодовые наименования рейдов и операций. Возникла целая система связующих линий, сплошных и пунктирных. Луны, базы, колонии, станции, даты… Фрэнк вознамерился было самостоятельно проследить служебный путь Дэвида, но от этого намерения пришлось отказаться – рябило в глазах.