Трое других операторов были заняты чем-то у малых экранов плоского типа, скрытых наполовину козырьками нарамников. Лица упрятаны под ажурные забрала мускулопультов, впечатление такое, будто к лицу человека присосалось металлическое насекомое величиной с паука-птицееда. Техника тонкая. Бровью повел – кто-то на полигоне в люк провалился, рот приоткрыл – мощный водоворот. Подмигнул – выстрел, поморгал – серия… Эффектным дополнением к забралам мускулопультов были розовые удлиненно-выпуклые крышки наушников – от висков к подбородкам. Ни дать ни взять огромный двусторонний флюс. Чутко слышу, ясно вижу, с тобой, полигонщик, все что угодно сделать смогу… Нет, как бы там Вебер ни возмущался, а потягаться с дыроглазами на равных – дело почтенное.

Вебер толкнул гостя в кресло, сам плюхнулся в соседнее, тихо спросил:

– Пива хочешь?

Фрэнк моргнуть не успел, как уже держал в руке высокий стакан с белой шапочкой пены.

– Будь здоров, Фрэнк. – Вебер налил себе и поднял стакан.

– Будь здоров, Мартин.

На большом экране возникли скелеты решетчатых ферм.

– Алло, Джимми! – позвал Вебер.

Джимми приблизился. При ходьбе его ноги почти не сгибались в коленях – иллюзия, будто он на ходулях, была просто неотразимой.

– Главный режиссер полигона, – представил Вебер своего помощника.

Фрэнк пожал неудобно-плоскую ладонь главного режиссера.

– Рад вас приветствовать, – сказал Джимми. – Вас я знаю давно. Вы, как правило, плотно проходите полигон, с вами легко работать.

– Что значит «плотно»? – спросил Фрэнк.

– Этот не совсем удачный термин включает в себя перманентную множественность понятий… – Джимми сделал движение головой, словно ему давил воротник белоснежной рубашки. – В сущности, полигон можно рассматривать как сложный комплекс методов тренировочного воздействия на психику реалигента. Однако практическая трансформация разработанных нами деталей сценария не всегда… – Джимми запнулся. – Вы меня хорошо понимаете?

– Да, – сказал Фрэнк. – На полигоне я действую довольно однообразно, и это вам на руку.

– Скажем иначе, – вмешался Вебер. – На полигоне ты действуешь рационально. – Он показал на экран. – Джимми, как случилось, что Эгул идет верхним путем?

– На взорванном участке набережной скопилось много металла, и, выбирая новую позицию, я неудачно поместил киберстрелка под противопожарным баком. Реалигент воспользовался этим – отстрелил крепления бака.

«Знай наших!» – весело подумал Фрэнк.

– Кибер, конечно, в лепешку? – спросил Вебер, отодвигая стакан.

– Да, комплекс его функциональных возможностей теперь ограничен. Действия реалигента были для операторов неожиданными, нейтрализовать его реакцию не удалось.

– Неплохо, – одобрил Вебер. – Эгул в равной степени умело пользуется бластером и обстоятельствами. Но мне необходимо окунуть его в водоворот. Пожалуй, сделаем так… – Вебер что-то там забубнил про «малый дождик», про «универсальную лягушку», про «качающийся тандем». Джимми, склонившись над креслом, внимательно слушал. Его нос, похожий на остро заточенный томагавк, навис над лысеющим черепом Вебера, и это казалось опасным.

Получив инструкции, Джимми ушел. Посыпались отрывистые слова команд, в молчаливой компании операторов произошло заметное оживление. «Трое на одного», – мысленно посочувствовал Эгулу Фрэнк.

– Не обращай внимания, – посоветовал Вебер. – Им не до нас.

Пили неторопливо, смакуя. Фрэнк признал вкусовые достоинства пива, но выразил опасение:

– Говорят, от пива брюхо растет.

– Ерунда, – проворчал Вебер. – Где у меня брюхо?

– Да, брюха у тебя нет. Брюшко. Спортивный животик.