Но я-то говорить могла, чем и воспользовалась:

– Гад ты, Красовский, просто гад! И не думай, что я о твоем вояже к нам родителям не расскажу. Я не просто расскажу, я еще и нажалуюсь. Отец непременно с тобой разъяснительную беседу проведет. Хотя тебе не привыкать, с тобой наверняка участковые часто беседуют на тему «что такое хорошо и что такое плохо».

Он немного отошел и помотал головой.

– Что, не беседуют? – мне в это не верилось. – Ни за что не поверю, чтоб на тебя никто не жаловался. Ты же просто козел!

Он с трудом поднял голову и как-то шепеляво выговорил:

– Никто на меня не жаловался. Парням невместно, а девчонкам нравится. Ты первая… – и он замолчал, пристально глядя на меня.

Я поразилась.

– Нравится? Что нравится? Как их нагло лапают?

– И это тоже, – он поднял голову и уже более-менее спокойно спросил: – А тебе что, не нравится? – в его тоне сквозило явное недоверие.

Я даже не сразу нашлась, что ответить на этот бред.

– Знаешь, я просто обожаю, когда ко мне вламываются без спроса. И лапают почем зря.

– Да я тебя еще даже ни разу толком не поцеловал! – Красовский не понял, с чего это я так возмущаюсь.

– И не надо! Терпеть не могу это слюнявое дело!

Вот тут он впал в ступор. Распрямился во весь рост, видимо, шокер не слишком сильный у меня, и подозрительно сказал, с каким-то прищуром на меня глядя:

– Все девчонки любят целоваться.

– Я – не все. И целоваться не люблю! Гадость какая!

Он потер затылок. На пальце тускло блеснуло серебряное кольцо. Вот еще пижон!

– А кольцо тебе зачем?

Он тупо посмотрел на палец. Я думала, он сейчас скажет что-то типа «красиво же», а он с удивленной ухмылкой пояснил:

– Так бутылки с пивом открывать. Не зубами же. А ты что, не знала? Странно. Это все нормальные люди знают.

Д-а-а-а, мы с ним точно из разных слоев общества. Прохладно пояснила:

– Мои друзья и знакомые бутылки с пивом ни зубами, ни кольцами не открывают, они знают, что для этого открывашки есть. А сейчас марш с моего участка! Не то второй заряд пойдет! – и я угрожающе наставила на него шокер.

Он вмиг протестующее вскинул руки.

– Не надо меня электричеством долбать, вот еще! Я и сам уйду.

Он покорно почапал к калитке, я на некотором расстоянии за ним, держа наготове шокер. С этим нахальным типом лучше быть настороже.

Вышел за калитку, захлопнул ее за собой и повернулся ко мне.

– А ты мне в самом деле понравилась, – признался с кривоватой усмешкой. – Очень. И зря ты так. Знаешь, как нам было бы вместе здорово?

Я вскинула глаза к небу. И сколько раз я уже слышала подобную чушь?

– Пой, соловушка, пой! – мило позволила Красовскому. – Только не мне! Терпеть не могу, когда парни заливают всякую чушь.

Он подавился, а я на всякий случай закрыла калитку еще и на засов, хотя прежде никогда этого не делала, повернулась и, говоря на ходу:

– Надеюсь, ты понял, что здесь тебе ничего не обломится? Так что можешь времени зря не терять, – пошла обратно к малиннику.

– А это мое время, хочу теряю, хочу нет, – мрачно ответил парень и нахально разлегся на травке у калитки в позе отдыхающего медведя.

Я пожала плечами. Да пусть валяется где хочет, мне-то что. Главное, чтобы меня не доставал. На душе стало мирно и спокойно, я подняла оставленную у малинника корзинку и принялась собирать ягоды дальше.

Пока обобрала малинник, пока приготовила ужин, посмотрела на часы – уже шесть вечера! Как быстро время проходит, когда есть чем заняться. А уж единоборство с Красовским внесло в мое дачное бытие изрядный заряд бодрости. Специфической, правда, ну да я ему это прощаю.