Ролик закончился, меня затрясло. Ну вот, придется вспомнить историю, которую я тщательно закопала в глубине своей памяти, насыпала сверху земли и придавила камнями. Я не сделала ничего плохого, мне просто тяжело думать о смерти Тани. Ее кончина сильно подействовала на меня, ведь тогда я впервые поняла: умереть можно и в шестнадцать лет, причем будучи совершенно здоровой и счастливой. Наверное, вы сочтете меня инфантильной, но до того дня я искренне считала, что в могилу ложатся исключительно дряхлые старцы, которым стукнуло более тридцати пяти лет. О том, что меня или подруг могут убить, я и не подозревала, хотя родилась в 1990 году и во времена моего детства телевизор-радио-газеты во все горло вопили о разных жестоких преступлениях, расписывали в ярких красках зверства бандитов всех мастей. Так что нужно признать: одиннадцатиклассница Козлова была на редкость наивной. Но история с Таней Морозовой лишила меня розовых очков.

Двадцать шестого мая, на следующий день после того, как для нас прозвенел последний звонок, ко мне домой пришла Алла Булкина и предложила:

– Степа, поедешь с нами купаться? Мы с Морозовой знаем шикарное место – пруд неподалеку от станции Васькино. Он находится на территории санатория, который закрыли, народу там нет, вода чистая.

Сказать, что я удивилась, значит не сказать ничего. Булкина и Морозова считались королевами школы – отличницы, красавицы, дочери весьма обеспеченных родителей. Алла с Таней дорого и модно одевались, приходили в школу в бриллиантовых сережках, отличались от остальных девочек сделанными в московских салонах маникюром-педикюром-прической. И у них всегда имелись деньги. Булкина, например, могла дать влюбленному в нее Мишке Колесникову крупную купюру и велеть:

– Жара на улице, сгоняй в магазин, купи всему классу мороженое.

И верный Миша несся исполнять поручение. Подчеркну, эскимо доставалось каждому, даже Люсе, которую класс ненавидел за то, что она подлизывается к учителям и ябедничает им о наших проделках. Булкина старательно поддерживала ровные отношения со всеми.

Двух ярких девочек, которым завидовала вся школа, включая учительниц и завуча с директрисой, вроде бы должна была разделять борьба за титул королевы. Но Булкина и Морозова держались вместе на переменах и после занятий, крепко дружили. С одноклассниками они общались подчеркнуто вежливо, никогда никого не унижали, не дразнили, не сплетничали, не говорили гадостей, вели себя тактично, обе – по-королевски. На свои дни рождения и Таня, и Алла приносили в школу шедевры кондитерского искусства, вкуснее которых я ничего не пробовала. Но домой к себе девочки никого ни разу не позвали, меня из толпы не выделяли. И вдруг – приглашение поехать вместе на озеро!

От удивления я слегка замешкалась с ответом. Алла поняла мои эмоции и засмеялась:

– Школа заканчивается, родительский запрет больше не работает, мы имеем право дружить с кем хотим. Ты, Степанида, не похожа на остальных и нам с Таней всегда очень нравилась. А ты, кажется, мечтала водиться с нами. Или я ошибаюсь?

– Нет, – ответила я, – все правильно, я хотела примкнуть к вашей компании. Папа и мама не разрешали вам общаться с одноклассниками?

Булкина кивнула.

– Мы обеспеченные, другие не очень. Наши отцы не желали, чтобы приходящие в дом дети сплетничали потом на каждом углу, какая у нас в доме мебель, посуда, что Булкины и Морозовы едят, как одеты… Понимаешь? Мать Тани любит повторять: «Обниматься следует с ровней».

– У нас с бабушкой особого богатства нет, – предупредила я. – «Кошмар в сосновом лесу» не самый прибыльный отель.