– Нет проблем. Добро пожаловать домой, Тори, – добавила Бетси и закрыла за собой дверь.

– А теперь садись. Хочешь чего-нибудь. Кока-колы? Чаю?

– Нет, ничего не хочу. Все отлично.

Она не стала садиться.

– Мне надо было вчера вас навестить.

– Не сокрушайся. Ты же пришла.

Он прислонился к столу. Росту в нем было шесть футов два дюйма. Рыжие волосы не поседели, в них проблескивали иногда лишь редкие серебристые нити. Зато щеточка усов, придававшая круглому лицу несколько залихватский вид, стала совсем серебряной, и кустистые брови тоже. Глаза у него были скорее голубые, чем серые, и всегда казались ей такими добрыми.

Внезапно он широко улыбнулся:

– А ты стала совсем городской. И такая хорошенькая и ухоженная, будто телезвезда. Бутс будет приятно тебя продемонстрировать своим приятельницам.

Тори невольно зажмурилась, и он рассмеялся.

– Ну, ты ей пойди немного навстречу, ладно? У нее никогда не было дочки, а ей страстно хотелось ее иметь. От Уэйда толку мало, никак не женится, не хочет подарить ей внучек, которых она могла бы наряжать и баловать.

– Но если она захочет надеть на меня кружевной передник, у нас будут неприятности. Я непременно навещу ее, дядя Джимми, но сначала мне надо устроиться, начать дело. Через несколько дней уже должен поступить товар.

– Значит, уже собираешься работать?

– Не дождусь, когда начну. Я давно уже мечтаю об этом. Надеюсь, «Прогресс Бэнк энд Траст» откроет мне счет.

– У нас всегда найдется местечко для нового вклада. Я сам этим займусь буквально через минуту. А ты, детка, как я слышал, арендовала старый дом?

– У Лисси Фрэзир, наверное, самый длинный язык во всем Прогрессе? – усмехнулась Тори.

– Она бежит ноздря в ноздрю с еще некоторыми леди. Я не собираюсь нажимать на тебя, но Кейд Лэвелл не будет держаться за эту аренду, если ты передумаешь. А мы с Бутс хотим, чтобы ты поселилась у нас. Места у нас достаточно, слава богу.

– Я признательна вам, дядя Джимми, но…

– Нет, подожди. Не отказывайся сразу. Ты взрослая женщина. Глаза у меня есть, и я это ясно вижу. Ты уже несколько лет живешь самостоятельно. Но то, что ты живешь на отшибе, не может мне нравиться, и то, что живешь в этом самом доме. Не вижу, какие тебе это дает преимущества.

– Дело не в преимуществах, а в необходимости. Он меня бил в том доме.

Джей Ар закрыл глаза. Тори подошла ближе.

– Дядя Джимми, я это сказала не для того, чтобы уязвить вас.

– Да, мне надо было тогда вмешаться. Я должен был вытащить тебя оттуда. Вас обеих.

– Но мама бы не захотела уйти. – Теперь Тори заговорила мягче. – Вы же знаете.

– Но я не знал, насколько все это было скверно, тогда не знал. Не очень-то вникал. Однако теперь я все знаю, и мне не нравится то, что ты поселилась там и все время вспоминаешь о прошлом.

– Я помню об этом, где бы ни была. А, живя на старом месте, я чувствую, что могу жить дальше, даже вспоминая о том, что было. Больше я его не боюсь. И не хочу позволять себе бояться.

– Но почему тебе не пожить там несколько дней…

Он только вздохнул, когда Тори покачала головой.

– Таков мой крест: жить в окружении упрямых женщин. Ладно, присядь, пока я подготовлю документы на твой вклад.

В полдень зазвонили, возвещая об урочном часе, колокола баптистской церкви. Тори отступила на шаг и вытерла пот с лица. Ее витрина сверкала, как бриллиант. Она вынула коробки из машины и внесла их в кладовую. Она размерила стены для полок и прилавков и составила список требований к риелтору. Тори составляла еще один список на скобяные товары, когда кто-то постучал в треснувшую стеклянную дверь. Тори подошла, чтобы открыть, и внимательно оглядела мужчину в рабочей одежде. Темные, хорошо подстриженные волосы, гладкое красивое лицо с легкой, немного кривой, усмешкой, темные очки.