Я любил тренировки. Наши тренеры, Живкович и Матошевич, учили нас основным техникам принятия мяча, передачам и другим элементам игры. В дни, когда тренировок не было, я опять самостоятельно занимался футболом. Как обычно, на свободном пространстве парковки отеля мы ставили с каждой стороны по два камня и разыгрывали матчи. Чаще всего это было противостояние пять на пять, иногда больше или меньше игроков. Пока я играл, я думал только о том, как быть лучше других. Это имело свою цену. Я рвал штаны, футболки и особенно кроссовки. У меня не было тогда много одежды, и я не мог позволить себе новые. Поэтому я старался беречь те, что у меня были. Они не были дорогими, но те белые кеды были для меня всем. Поэтому, когда появлялись дырки, я зашивал их сам, как знал и умел.

После освободительной операции «Буря» 1995 года, отец пошел на переквалификацию. Он сдал экзамены и получил звание аэротехника. Папа получил работу в аэропорту Земуник как действующий военный, поэтому мы переехали в отель «Иж». Это был меньший и более скромный отель, расположенный в пятнадцати минутах ходьбы от первого. Переезд принес новые перемены. Мой друг Марко тоже уехал из «Коловаре» и заселился в отель «Загреб», но самым большим изменением была новая школа. После окончания шестого класса меня перевели в Среднюю школу Шимо Будинича, недалеко от «Ижа». Школа была красивая, и мне было там хорошо, хотя учителя были более строгие. Я быстро привык к ним, так же как и к новому жилью в «Иже». Мы жили на втором этаже. На пространстве в тридцать квадратных метров была одна немного бо́льшая комната, которая служила гостиной и спальней родителям. В ней мы обедали. Рядом с маленькой ванной была крошечная импровизированная комнатка с двумя кроватями. Там спали мы с Ясминой. Вскоре нас стало трое: в июне 1998 года родилась Диора, моя вторая сестра.

То лето 1998-го я буду особенно помнить и благодаря фантастическим эмоциям, которые нам подарила сборная Хорватии на чемпионате мира во Франции. Мне было почти тринадцать, я был уже довольно взрослый, чтобы понять, что эта победа «пламенных», как мы называем нашу сборную, станет исторической. Это не был первый чемпионат, который я смотрел. Предыдущий в Америке, хотя мне было только девять лет, я помнил по некоторым деталям. Например, по дриблингам Ромарио, который был для меня самым любимым игроком, или по жестам Бебето, который после гола праздновал рождение ребенка. Больше всего меня все-таки впечатлил финал Бразилия – Италия, из-за напряженности и неизвестности исхода пенальти. Я, конечно, тогда еще не мог понять всю тяжесть, которая давит на игроков, которые в финале бьют штрафные удары и решают, кто станет чемпионом. Через двадцать лет я буду знать это наверняка.

В 1998 году было достаточно видеть реакцию людей в отеле, на улице, в магазинах, на площадях и на террасах кафе на матчи Хорватии во Франции, чтобы понять, что происходит что-то значительное. Меня впечатляла эта атмосфера, то, как взрослые в эйфории переживали сенсационные игры нашей сборной. Эти эмоции врезались в мою память. Как и любой ребенок, я мечтал однажды испытать их как игрок. Очень давно я выбрал, какая роль и какой номер у меня будут, когда я вырасту. Тот же, под которым играл Звонимир Бобан, капитан той сборной, с десяткой на спине. Бобан был моим идолом, я болел за него и в сборной, и в футболке «Милана». Я рос во время, когда ФК «Милан» господствовал в футбольном мире и когда Бобан был одним из главных его игроков. Было естественно стать фанатом «красно-черных», потому что хорват был важным игроком этой великой команды. Родители купили мне форму «Милана», у меня были и фотографии моего любимого игрока. Я мог только мечтать, что однажды мой футбольный кумир вручит мне награду лучшего игрока, и уж тем более лучшего игрока мира.