– Да я понимаю, – кивнул Энди.

– В Париже тебе дадут нищенское пособие и загонят в дешевую школу. Потом ты пойдешь на завод и будешь там вправлять мозги роботам, а ночами станешь готовиться в университет. Тебе придется очень туго, но ты пробьешься и получишь стипендию. Еще пять лет впроголодь с жуткими нагрузками, потому что днем ты будешь учиться, а ночами вкалывать санитаром. Учиться ты будешь очень хорошо, чтобы не отняли стипендию, и работать тоже придется до седьмого пота, чтобы не выгнали. И это еще лучший вариант. Это, считай, если тебе по-прежнему будет везти. Но может статься, что ты останешься до конца своих дней на заводе. На гидропонной фабрике какой-нибудь… Достойное место для тебя?

– Господин лейтенант, – сказал Энди твердо. – Не надо меня уговаривать. Я и сам понимаю, в каком положении оказался. Куда вы меня зовете? Расскажите – я пойду. Я вам почему-то верю.

– Молодец! – сказал лейтенант. – Это ты правильно. Мне нужно верить, у меня профессия такая. Представляешь – говорю я капитану: сэр, отказ ходового процессора. Управляться не могу. А он не верит… М-да. Так вот, Andrey. Если ты разбираешься в медицинской технике, то вся наша аппаратура для тебя не сложнее молотка. К восемнадцати получишь классную профессию и, как военный, массу льгот. И сможешь перевестись на медицину запросто. Если захочешь, конечно. Вот и решай. До училища десять минут ходу.

– Не знаю, – пробормотал Энди. – Училище… Выше ногу, курсант…

– Да что ты! – рассмеялся лейтенант. – Это же космическое! Там второй принцип термодинамики работает вовсю. И ребята отличные, гарантирую.

– Я по возрасту не подхожу… – робко заметил Энди.

– Сделаем, – отмахнулся лейтенант.

– А вы что там, преподаете?

– Нет. Подбираю себе экипаж из выпускников. Меня временно на учебную базу загнали. Так сказать, в воспитательных целях. За грубость и нетактичное поведение. Но я это училище знаю неплохо. Поверь, там вполне можно жить. Кормят от пуза, отдельные комнаты, и повторяю, очень приличный народ. В общем, смотри.

– Я хотел бы еще подумать, – сказал Энди.

– Три дня. Потом я уеду. У тебя деньги есть? Ты вообще когда ел последний раз?

– Погодите, господин лейтенант, – попросил Энди. Он спрятал лицо в ладони и несколько минут, сопя, просидел неподвижно. Лейтенант спокойно ждал.

– Все правильно, – сказал Энди, убирая руки от лица, которое оказалось красным и слегка дергалось. – Все правильно. Я пойду с вами.

– Ты быстро соображаешь для своих лет, – заметил лейтенант. Он поднялся, Энди тоже встал. – Попомни мои слова, даром тебе это не пройдет.

– То есть? – не понял Энди.

– Не быть тебе адмиралом, – объяснил лейтенант. – Впрочем, как и мне.

У дверей училища Энди внезапно остановился.

– Все нормально, – улыбнулся лейтенант. – Я с тобой. Все будет ОК.

– Да нет, – сказал Энди. – Я хотел спросить… Вы мне помочь решили потому что я тоже русский?

– Ничего себе! – улыбка лейтенанта растянулась чуть ли не до ушей. – А кому еще помогать-то на этой планете? Ладно, не дури, Andrey. Какая разница, кто ты по национальности… Тебе было плохо. Как я мог пройти мимо?

– Извините, – пробормотал Энди.

– Ерунда, – сказал лейтенант. – Я, наверное, за свою жизнь раз двадцать вот так сидел один-одинешенек и впадал в отчаяние, как ты сегодня…

Энди ждал продолжения, но его не последовало. Тогда он не удержался и спросил:

– И к вам подходили добрые люди?

– Ни-ког-да! – рассмеялся лейтенант не без гордости. Он поставил ногу на ступеньку и хитро подмигнул Энди.

– Выше ногу, курсант Вернер, – сказал он. – И выше нос. Путешествие началось. Poyehali!