- Что же у вас, Вениамин, с реакцией? Мы так без лучшего дизайнера останемся.
Мои щеки вспыхивают ярким румянцем, а губы растягивает счастливая улыбка. Вот так всегда рядом с этим мужчиной: мир сразу начинает играть яркими красками, а вся окружающая действительность уходит на второй план.
Вениамин что-то невнятно бормочет и спешит оставить нас наедине. Я поднимаю глаза на Тимура, но не спешу покидать его объятия. А он не отстраняет. Наоборот, его широкая ладонь поглаживает мою поясницу. Совсем как в тот раз у ресторана три недели назад. Как будто Тимур тоже делает это против воли, не может сопротивляться собственным желаниям. По крайней мере, мне хочется так думать.
- Все в порядке?
- Да, все идет по плану. Стены отштукатурили, подготовили, полы залиты ровно. На днях должны доставить материалы…
- Я не об этом, - перебивает Тимур. – В том, что с отелем все будет отлично, у меня сомнений нет. Он в надежных руках. Нога не болит?
- А, нет-нет, все отлично. На самом деле, здорово, что ты заехал, мне нужно давно согласовать с тобой кое-какие правки к проекту…
- Давно? – хмурится Тимур. - Почему не позвонила?
- Мне передали, что ты очень загружен, да и вообще уехал из города. Но это все было не к спеху, поэтому я ждала твоего возвращения.
- Глупости. В следующий раз сразу звони. По любому вопросу.
Его слова так греют душу. Они дают надежду, что у нас обязательно будет, как минимум, еще одна встреча. А еще эта фраза для меня звучит двояко. Как будто подразумевает, что я могу звонить Тимуру не только по работе…
- Пойдем в мой кабинет.
Мы проходим в помещение, в котором нет ничего, кроме широкого, в пол, окна и голых стен. Зато по центру стоит стол, заваленный бумагами, и несколько стульев вокруг.
- Садись, - Тимур сгребает документы в кучу и отодвигает их на край стола. – Что там у тебя?
Протягиваю ему папку с документацией, попутно объясняя, что изменилось и почему. Тимур внимательно выслушивает, задает уточняющие вопросы и подписывает бумаги.
- Брат в курсе, что ты встречаешься с соплежуем? – неожиданно раздается, когда я складываю бумаги в папку. Хмурюсь и смотрю на Тимура. Но его лицо по-прежнему непроницаемо, на нем нет ни единой эмоции. Смотрит равнодушно, скучающе, и лишь злые нотки в его голосе выдают то, что он - живой человек, и эмоции ему не чужды.
- С кем?
- С соплежуем, - невозмутимо повторяет, не сводя с меня обжигающего взгляда. А мое тело охватывает жар. Тимур ничего не делает, только смотрит, а во мне уже зарождается бешеное, жгучее, неконтролируемое желание. Что будет, когда он ко мне прикоснется, как к женщине?..- Этот твой мальчик, которого я видел тогда возле кофейни, он еще так забавно огрызался. Глеб Захаров, кажется. Роберт совсем не следит, с кем встречается его сестренка?
Его слова задевают меня. Как будто я – маленькая, несмышленая девочка, за которой до сих пор должен присматривать старший брат.
- Роберт не должен лезть в мою жизнь. Я вполне в состоянии разобраться сама. Спасибо за беспокойство.
- Этот соплежуй не тот, кто тебе нужен. Эмма.
- Почему соплежуй? Ты же его совсем не знаешь.
- Как раз – таки знаю. Поэтому и спрашиваю, почему Роб не следит за сестренкой.
- И что ты знаешь о Глебе? Что дает тебе право его так называть?
Я не защищаю бывшего парня, нет. Просто Тимур – не тот, кто будет разбрасываться подобными словами, и мне банально любопытно, почему он так говорит. Ведь явно Кадыров знает что-то о моем бывшем парне, чего не знаю я.
- Хотя бы то, что я бы врезал мужику, который касался моей женщины. И никогда бы не позволил себе повысить на нее голос. Тем более, в общественном месте. И точно не оставил бы на улице в вечернее время, чтобы она добиралась одна и сама. Как бы не был на нее зол. Даже если это была бы наша последняя встреча, я бы довез ее до дома в целости и сохранности. Это мои жизненные правила. А мальчик Глеб обиделся, накричал, бросил посреди улицы и уехал в неизвестном направлении. Так себя ведут только соплежуи. Которые ничего из себя не представляют без властного отца и не могут отстоять свою женщину.