Не разобрать, а спрашивать я не собираюсь.

— Свои руки держи при себе, или я буду кричать, — решаю обозначить границы, чтобы не нафантазировал себе там чего-либо.

— Я сыт, — отвечает Мирон, принимаясь за ремень на шортах.

Его фраза двусмысленная и пошлая. Не знаю, где находится его комната, в которой он должен ночевать, но почти уверена, что сейчас она не пустует.

Сглатываю и опускаю взгляд на его руки, увитые выступающими венами. Это безумие. Он мне не нравится. Он отвратительный. Извращенец, помешанный на сексе. И рядом с ним я тоже думаю о этом постоянно! Это заразно?

Его энергетика давит, пугает и манит одновременно. А моё тело словно живёт собственной жизнью, попадая под его магнитное поле. Что это? Химическая реакция?

Мне бы вылезть из бассейна и подняться наверх, лечь к Саше под бок и забыть про порочного дьявола передо мной. Но вместо этого я рассекаю руками воду и жду, когда он присоединится ко мне. Этот демон точно имеет надо мной власть.

Мирон прыгает в бассейн рыбкой, как только избавляется от остатков одежды, тихо и без брызг. Он быстро достигает дна, а затем, оттолкнувшись, плывет в противоположную от меня сторону к другому краю бассейна. И так несколько раз, выныривает ненадолго лишь для того, чтобы сделать жадный вдох.

Чувствую легкий укол разочарования. Задержав дыхание, ухожу с головой под воду.

Плаваю я, как и ныряю, хорошо. Каждое лето в детском доме нас отправляли в лагеря, непременно расположенные на берегу реки или озера. Один раз даже вывозили на море. Какой-то местный меценат расщедрился и подарил сиротским детишкам три недели на песках Анапы. Там я впервые влюбилась и поцеловалась. Его звали Паша. Маленький курортный роман, а потом мы разъехались по разным городам. Одно из самых ярких воспоминаний. Лучшее лето в жизни. Больше на море я не была. Влюбиться мне тоже больше не удалось.

Гейден проплывает мимо, интенсивно работая руками. Он будто собирается вымотать себя этим нескончаемым заплывом. Я, наоборот, двигаюсь медленно и размеренно. Переворачиваюсь на спину и расслабляюсь, прикрыв глаза, позволяю воде обнять и ласково поддерживать моё тело.

Меня относит к ближайшему бортику. Принимаю вертикальное положение, цепляясь за него, стирая с лица капли воды.

— Ты неправильно дышишь.

— Что? — оборачиваюсь.

— Нужно дышать резко и часто. Твоё дыхание поверхностно и недостаточно насыщает кровь кислородом. Поэтому ты быстро устала и сдалась.

— А я и не знала, что у нас соревнование, — произношу насмешливо, выгибая бровь.

Мирон расположился у противоположного бортика и, зачесав назад мокрые волосы, смотрит своим ленивым, пробирающим до костей взглядом. Беспардонно скользит им по моим голым, точащим из воды плечам, ключицам и застывает на полушариях груди. Пики сосков затвердели и отчетливо просвечиваются через мокрую и липнущую к телу ткань.

Опускаюсь ниже, прячась, и прижимаюсь спиной к холодному кафелю.

— Мне нравится дух соперничества.

— Ты всегда выходишь победителем?

— Почти, — уклончиво отвечает Мирон и, оттолкнувшись, пересекает разделяющее нас расстояние в несколько гребков.

Упирается ладонями в бортик, загоняя меня в ловушку. Опять он хищник, а я его добыча, с которой сначала принято поиграть. Точно так же было и в подсобке магазина.

Кожа покрывается мурашками. Мы совершенно одни. Кроме пения птиц над головами, больше никаких других посторонних звуков. И свидетелей.

Вжимаюсь в бортик, пытаюсь удержаться на воде, не отводя взгляда от лица напротив. На его ресницах и губах блестят капли воды. Хочу облизать свои, но помня, какое это доставило ему удовольствие прошлый раз, не делаю этого.