— Нападать любят слабые. Те, кто так и не смог смириться с поражением.

Наши взгляды скрещиваются на его последних словах, и время будто останавливается. Я проиграла в нашей прошлой игре. Сдалась и приняла поражение. Смогла выкинуть белый флаг и признать свои чувства к Мирону. А он не смог. Это, интересно, он тоже считает поражением? Или думает, что всё-таки переиграл меня? Ещё недавно я бы утвердительно ответила на последний вопрос. Теперь не знаю. Гейден сидит сейчас здесь, рядом со мной, на моей постели и явно никуда не спешит. Это ведь что-то значит?

Сердце ускоряется. Мне хочется верить, что значит.

Пытаюсь надеть назад воротник, но пальцы не слушаются, постоянно соскакивают с застёжки.

Мирон, не говоря ни слова, поднимается на ноги. Подходит ближе и откидывает со спины мои волосы. Несколько резких движений и моя шея, снова имеет поддержку и опору, которой лишена я сама.

— Спасибо. Если это всё, то я хочу лечь спать, — произношу, глядя на свои лежащие поверх простыни руки.

Мирон стоит рядом, не собираясь отстраняться и вновь занимать своё место. И совсем не похоже, что планирует уходить. Если подниму глаза и поверну голову, упрусь взглядом в его пах.

Боже. Зачем он действительно приехал?

— Поехали со мной. Тебе здесь не место.

Губы пересыхают, а дыхание становится более частым, рваным.

— Это не твоё дело, — говорю резко.

— Я сам решаю, что моё дело, а что нет, — чеканит парень.

Садится на корточки около кровати, так что его лицо оказывается ниже моего. Скашиваю глаза в его сторону, не делая попыток повернуться корпусом. Мирон серьёзен и не улыбается. Просто рассматривает меня. Сканирует внимательным взглядом, будто видит впервые.

Пустота в районе солнечного сплетения вновь разрастается, давая о себе знать.

— Я сейчас предлагаю не как парень, который мечтает тебя трахнуть, Ангелина. А как друг. В нашей с Марком квартире ты будешь в безопасности. Мы там почти не живём.

Хочу спросить, где тогда он сейчас обитает, но заталкиваю рвущиеся наружу глупые вопросы обратно внутрь себя.

— Когда мы успели стать друзьями?

— Предполагаю, вчера, когда ты успела довериться мне. Я хочу помочь.

Тихо смеюсь, не веря своим ушам. Так всегда: стоит людям узнать, что ты сирота, — и они стремятся помочь, даже если до этого вытирали о тебя ноги. Если Мирон и испытывает какие-то чувства ко мне, то это жалость. Ничего нового. Большего я не достойна.

— Я справлюсь сама.

Как и всегда.

Губы Мирона дёргаются, будто он собирался улыбнуться, а затем передумал, и сжимаются в тонкую линию. Его бесит мой ответ. И я рада.

— Ладно, я подожду. С первого раза ты никогда не даёшь… своё согласие, — произносит с нескрываемым раздражением Мирон.

Поднимается на ноги, напоследок обводит взглядом комнату и широким шагом идёт к двери. Не останавливаю его, позволяя уйти.

А когда хлопает входная дверь, падаю обратно на подушку, переворачиваюсь на бок и подтягиваю к себе колени, свернувшись в калачик. Стираю бегущую по щеке слезу. Надеюсь, когда я завтра проснусь, это окажется сном.