- Зацепилась за угол кровати.

- Это Иван тебя толкнул?

- Нет… он… да, Иван, - все же признаюсь я и чувствую как накаляется вокрг Макса воздух.

- Нужно лед приложить, идем.

Я следую за ним в кухню. Он открывает морозилку и достает аккумулятор холода для сумки холодильника, заворачивает его в полотенце и протягивает мне.

- Приложи, но ненадолго, чтобы почки не застудить. Мне нужно идти, не стесняйся, бери из холодильника что захочешь.

- Я постараюсь быстрее найти жилье, чтобы не стеснять тебя.

Самойлов кивает, потом за ним закрывается дверь, я же сажусь на край дивана и не знаю куда себя деть. Такое я даже в страшном сне представить боялась. Я теперь до чертиков боюсь встречи с Иваном. Он же совершенно неадекватный.

Я хлопочу у плиты, когда входная дверь открывается и слышится звяканье ключей. Макс вернулся. становится волнительно.

Я быстро вытираю глаза, чтобы он не заметил, что я снова плакала и начинаю помешивать картошку. Держать лицо перед ним безумно сложно, но раскисать не хочу. Не нужна мне его жалость во взгляде. И так он достаточно видел и знает о моем внезапно распадающемся браке. Это унизительно на самом деле.

- Вкусно пахнет, - Максим замирает на пороге, прислоняется к дверному косяку и скрещивает руки на груди.

- Я решила приготовить ужин. Еще салат будет. Мой руки, я сейчас, - короткий взгляд на него, натынутая улыбка и снова к плите отворачиваюсь.

Немного нервничаю, находясь в чужой квартире. Переживаю, что могла куда-то не туда залезть или взять. Я накрываю на двоих, мы с Максимом друг напротив друга садимся. Он выглядит уставшим и измотанным. Он уже успел переодеться в домашнюю одежду: белая футболка и спортивные штаны.

Максим берет вилку и начинает есть

- М-м-м, вкусно.

- Это просто жаренная картошка, - выдавливаю из себя благодарную улыбку. Сама я напряжена до предела. До этого момента есть хотелось ужасно, а сейчас в горло ничего не лезет.

- Нашла что-то по жилью? Если нужно вместе пойдем посмотрим, - он одаривает меня коротким вопросительным взглядом и возвращается к еде.

- Обзвонила сегодня несколько агентств, но перед новым годом сложно что-то найти. Все либо уже не в городе, либо цены в два раза больше рыночной, - обреченно произношу я. Это я еще опускаю тот факт, что денег у меня нет. Паспорт остался дома. Карточки банковские – дома. Я от шока и страха выбежала в чем была, хорошо хоть телефон додумалась схватить и куртку.

- Точно, пару дней ведь перед Новым годом осталось всего.

- Мне завтра на работу нужно выйти, запись с самого утра. Маникюр перед праздником – важный женский ритуал, - как бы извиняясь говорю я, намекая на то, что скорее всего мне придется еще на день задержаться у него.

- Давай тогда так поступим: я тебе машину оставлю, если подвернется вариант какой-то, ты езжай и смотри, сдвинешь записи немного. Если ничего не выйдет найти – останешься у меня на праздники. Или к родителям могу отвезти. Ты где планировала Новый год встретить?

- Мы… мы с Ваней к его родителям собирались, - горечь снова подступает к горлу.

- Ясно. В общем, подумай, я тебя не гоню. С Иваном я поговорил, он поумерит свой пыл.

Я вздыхаю. Потом ковыряю в своей тарелке еду, пряча взгляд от Самойлова.

Чуть позже, когда я начинаю убирать со стола, он отбирает у меня тарелку и говорит:

- Я в состоянии загрузить посудомойку, иди спать ложись. На тебе лица нет.

Я киваю ему в знак благодарности и делаю как он велит. Зарываюсь под мягкое одеяло, вдыхая аромат чужого дома, чужого постельного белья. А потом думаю о муже и плачу, плачу, плачу.