– А где она сейчас? – спросил я его еще охрипшим от рыданий голосом.

– Инфаркт. Оказывается, у нее с детства было больное сердце. Наверное, поэтому она так спешила жить.

Я снова замолчал и уставился на огонь. Акакий, увидев, что я успокоился, вновь тихо выскользнул из комнаты и вернулся с маленьким подносом. На нем были бокал вина и три бутерброда на блюдце, а еще пахучий сыр, оливки и нарезанные ароматные помидоры. Я вновь удивился: бокал был как из дорогого европейского ресторана.

– Откуда у вас такие дорогие бокалы? Да и камин построен по самой последней моде.

Тут Сария-старший расхохотался, как Бог. Так сказала бы моя бывшая. В отражении огня его тускло-голубые глаза превратились в сверкающие синие.

– Так это все Заза! Да-да, Заза, мой сынок… – сказал Сария, подошел к комоду и включил на нем старый проигрыватель, сдув с него пыль. Заиграла пластинка, какая-то старая американская джазовая классика. – Этот камин он построил пять лет назад. Сам привез мастеров из города, весь материал притащил, сам процессом руководил. И, видишь, какая красота получилась. И эти бокалы мне прислал на день рожденья тоже он. Он вообще старается приобщать меня к красивой жизни и эстетическому комфорту. Он именно так мне говорит. "Отец, в твоем доме не хватает эстетического комфорта!" Представляешь?

– Это так похоже на Зазу! – сказал я и тоже сделал попытку рассмеяться. И вроде получилось. После горьких слез смеяться было особенно приятно.

– Так выпьем же за Зазу! Негодяй, последние три года только письма пишет! Слишком занят стал, понимаешь! Господин сценарист, ага, как же! Слышал?

– Да, он мне писал…

В ту ночь я долго не мог уснуть. В уме, как кинопленку, крутил кадры нашего с Зазой знакомства. Это произошло в секции по плаванию. У нас оказался общий тренер. Помню, на Зазе были плавки с флагом Канады. Он стоял возле меня и, как всегда, широко улыбался. Нам было всего по четырнадцать лет. Но самое интересное случилось потом. Вечером того же дня мы встретились в церковном хоре. До сих пор не пойму, как он туда попал.

С тех пор мы с Зазой крепко сдружились. Первые сигареты, первая выпивка, первые девушки. Заза с сестрой даже перешли в мою школу, но учились на год старше, потому что мама их отдала в первый класс в пять лет.

Заза всегда стремился проводить со мной много времени. И несмотря на то, что сам был откровенным красавцем, восхищался мной. В разговорах с друзьями он всегда отмечал во мне мои лучшие стороны, хотя их было не так уж много. Я хорошо плавал, неплохо пел вторым голосом в церковном хоре, немного рисовал, обожал решать математические задачи. Но я всегда был замкнут, а Заза, наоборот, маняще открыт. Я не о многом мечтал, мой друг же хотел покорить мир.

Заза пользовался огромной популярностью у девушек. Хотя в этом плане у нас часто случалась странная закономерность: в Зазу влюблялась какая-то девушка, он с ней гулял пару раз, а потом терял интерес. Бедняжка обращалась за помощью ко мне, я ее успокаивал, и она влюблялась в меня, а через некоторое время Заза с умным видом по пунктам давал мне советы, как от нее избавиться.

Через три года Заза с мамой и сестрой Русудан эмигрировали в Торонто. Для меня отъезд Зазы был очень неожиданным. В семнадцать лет я остался без лучшего друга. Хотя Заза часто присылал мне электронные письма, рассказывал о жизни в Канаде, о своих новых друзьях по плавательной секции, о том, что планирует поступать на режиссуру.

Но через год, когда Зазе с Русудан исполнилось по 18 лет, их мама умерла. Несчастный случай. Заза с сестрой вернулись в Грузию. За ними стала присматривать родная сестра их матери Натия. Но с тех пор мы с Зазой почему-то отдалились друг от друга. Я поступил в художественную академию, Заза – на режиссерский. Мы практически не виделись. А потом Заза вдруг серьезно сблизился со своим отцом.