– Я знаю, где находится Канада. Не важно. Просто сделай, что я прошу.

Женщина, как сын, тщательно обтерла рот салфеткой и с тревогой посмотрела на него.

– Демна, ты в порядке? Сынок, ты не болен?

– Нет, мам, я в полном порядке, – Демна крепко обнял маму. Запах ее приторного парфюма всегда напоминал ему о беззаботном детстве. Потом он отнес грязную посуду на кухню и крикнул оттуда.

– Пришли адрес в Фейсбук-чат, ладно?

После этого разговора он отправился с мамой в зоопарк. Они смотрели на животных, ели сладкую вату, катались на чертовом колесе и вспоминали самые смешные ситуации из детства Демны. Марта наконец откровенно призналась, что очень любила его отца. Но даже в этой огромной любви согрешила, завязав интрижку с его другом. Мужчина не выдержал и решил обрубить концы. О том, почему отец не видел Демну все эти годы, Марта упорно молчала, а слезы мокрыми струйками увлажняли ее пунцовые от загара щеки. Демна не настаивал на правде. Марта и так призналась во многом. Остальное он решил выяснить сам.

После дня, проведенного с матерью, Демна написал последнее длинное письмо в Чехию, в котором подробно рассказал своей бывшей пассии, в чем она была не права в их отношениях. Провел почти два часа в бассейне, потом пригласил в кальянную двух близких друзей, а после отправился домой, переоделся в чистую одежду, взял со стола запечатанный конверт и отправился к дому Торнике.

Перед тем, как постучать в его дверь, Демна уже запланировал, что вечером заглянет в гости к одной своей давней знакомой, которая по воскресеньям часто дарила ему самые сильные оргазмы, а после этого сядет на поезд и отправится в горы, где в старом домике живет его бабушка. В горах он всегда чувствовал себя иначе, спокойнее, свободнее и счастливее.

Первый сон Торнике. Очокочи. Любовь

"Иногда то, что есть и чего

не должно быть – это одно и то же”.

Анна, фильм "Королева сердец"

Я сидел в лесу у догорающего огня, когда ужасный рокот Очокочи сотряс землю.

– "Воооооооооо!"

Точно, это был кошмарный голос того лесного чудовища, рыжего получеловека-полукозла из колыбельной, которую Зазына мать пела им с сестрой перед сном: "Очо, Очо, Очокочи! Не тревожь нас среди ночи! Лес твой дом, мы знаем это. Не казни нас, помни это!"

Через пять секунд рокот Очокочи повторился с новой силой. Я затрясся всем телом и поспешно затушил горящие угольки в огне, затоптав их ногами. Сел на корточки, закрыв уши ладонями. Наступила звенящая тишина. Вдруг с левого боку я ощутил горячее дыхание и сильный запах хвои. Я, как мог, зажмурил глаза. Холод и жуткий, неописуемый страх окутали меня своими влажными скользкими руками. Я не шевелился.

"Воооооооооо", – повторил Очокочи свой выкрик, только уже сзади, из-за моей спины.

И тут я бросился бежать. Колючие ветки, откуда ни возьмись возникнувшие ветер и дождь плевали мне в лицо, упорно проникая в глаза, которые я держал плотно закрытыми.

Очокочи не двинулся с места. Я не видел его, но чувствовал, как метр за метром отдаляюсь от его огромного, вселяющего в меня вселенский ужас тела. Я бежал очень долго. Казалось, уже можно открывать глаза, опасность позади. Тогда я остановился и прислонился к ближайшему стволу дерева. Чудо, что я не столкнулся с каким-нибудь деревом лоб в лоб. Я открыл глаза и обомлел.

Очокочи стоял прямо передо мной. Вблизи он был очень большим и волосатым, с отливом мерзкой грязной ржавчины. Из его могучей морщинистой груди прямо в меня упирался странный тупой теплый горб. Из его огромных лап торчали грязные длинные когти буро-бордового цвета. Чудовище что-то прорычало то ли пастью, то ли этим противным горбом. Я поднял взгляд в его глаза и остолбенел. На меня смотрели потрясающе красивые глаза, будто плененные в этом омерзительном теле. Вдруг они потемнели, покрылись кровью и Очокочи завыл: