Я сварила пельмени, и мы устроились с тарелками перед телевизором.

-Господи, что это такое? - я уставилась на экран, с которого мужчина в темной, полуспортивной одежде с темными, немигающими глазами вещал: "Улыбнись! И сделай это быстро! Я вижу тебя за тысячу километров, жадно, с надеждой смотрящего в глаза, изо всех сил карабкающегося к выздоровлению.    Я вижу тебя! Мое слово и внушение, мой взгляд — для тех и к тем, кто сейчас в ожоговых отделениях. Я внушаю вам резкое обезболивание! Проникнитесь и прочувствуйте! И в вашем организме случится чудо. И вы быстро обезболитесь. Уснете успокоенные, обласканные неведомой силой, которая идет к вам сейчас с экрана." - Не поняла, что мы сейчас сделаем? Обезболимся? Это что за передача?

-Да это же Кашпировский, уже вторая передача, - с удивлением посмотрела на меня сестра. - У нас все о нем говорят. Целых шесть передач будет. В прошлое воскресенье первая была. А-а-а, - вспомнила сестра, - ты же в баню ходила с Яной. Вот и не смотрела.

"Не плачь. Не плачь! Я дал установку, что слезы ваши тихие, спокойные, горькие и радостные в то же время. В этом отношении сами набросьте на себя узду! Пускай вам будет дано контролировать свое состояние и не выходить за пределы, а только в рамках здорового… Не подводите меня! Даже если ты далеко, там, на Курилах, не подводи меня. Вовремя войди в транс, вовремя выйди! Я не желаю тебе зла, а желаю только добра", - продолжал уговаривать с экрана странный тип.

-Хорошо, что мы не на Курилах, - пробормотала я. - Мракобесие какое-то, давай переключим.

Ирина переключила на вторую программу, но там шел старый фильм по Чехову, и она переключила на Норильское телевидение.

-Вот, отличный фильм, - сказала я, и мы смотрели "Девчата", потом пили чай с необыкновенными конфетами, внутри которых был целый орех, крем, хрустящая корочка и шоколад, обсыпанный орехами.

-Не так уж и вкусно, так красиво упаковано, - сказала я. - Печенье "Мечта", которое в "Таймыре" делают, гораздо вкуснее.

-Точно, фигня какая-то, - улыбнулась сестра, - но выглядят шикарно.

***

-Елена Игоревна, задержитесь, - попросил начальник после совещания.

Я вернулась и встала перед его столом.

-Садитесь, - показал он на стул, - вы хорошо себя чувствуете?

-Да, - кивнула я для уверенности, садясь на стул. - Я допустила ошибку в докладе?

-Ваш доклад был безупречен. Мне нравится, как вы подходите к выполнению задач, и ваше решение по утилизации богатых серосодержащих газов тянет на рационализаторское предложение. Кандидатскую писать не собираетесь?

-Не думала об этом, - честно ответила я.

-А вы подумайте, тему можем обсудить, - сказал начальник, слишком внимательно ко мне присматриваясь, - но, все-таки, что у вас случилось?

-Абсолютно ничего, что могло бы сказаться на работе, - уверенно ответила я.

-Вы изменились, меня старика, не проведешь, - покачал головой Виктор Дмитриевич. - У вас глаза погасли. То лучились, а сейчас уставшие очень стали, пустые.

Как и моя душа, подумала я, но вслух сказала.

-У меня все в полном порядке.

-Ну-ну. Вы в курсе, что было принято решение о создании «Государственного концерна по производству цветных металлов „Норильский никель“», в который, по принципу общей технологической схемы переработки сульфидных медно-никелевых руд, вошли Норильский комбинат, комбинаты «Печенганикель» и «Североникель», Оленегорский механический завод, Красноярский завод по обработке цветных металлов и институт «Гипроникель»?

-Да, я читала постановление Совета Министров.

-Тогда готовьтесь в командировку, в Заполярный. Посмотрите насколько у нас общие схемы, - он усмехнулся. - Поедут Тимченко, Фомин и вы. Время вылета согласуете с ними. Можете идти, Елена Игоревна.