– Ублюдки, – пробормотал Джо. Темно-зеленые[4] в начале века уничтожили сельскохозяйственно-промышленный комплекс, превратив сельскую местность в разоренные, бесплодные пустоши. Мало того, что они лишили миллионы сельских жителей работы, так еще и позеленели, отрастили лишние конечности и переселились на орбиту Юпитера. И при этом, судя по всему, отлично провели время. – Так у вас были проблемы с фермой? Пару лет назад?

– Были, ага, – отозвался Арт, вцепившись в свою кружку.

– Фермы больше нет, – вслух рассуждал Джо.

– Ну да. – Венди настороженно смотрела на него.

– Никаких фейерверков. – Джо поймал ее взгляд. – И тела тоже нет. Хм.

– Метаболизм, – сказала Венди, очевидно, приняв некое решение. – Вот в чем суть.

– Мята… – Джо, не любитель биологии, раздраженно покатал непривычное слово во рту. – В прежние времена я занимался программами, Крыска. Придется тебе растолковать свой жаргон.

– Ты когда-нибудь задумывался над тем, как эти фермы добираются до Юпитера? – поинтересовалась Венди.

– Ну… – Джо покачал головой. – Они вроде как отращивают ступенчатые деревья? Как в ракетах? А потом летуют, и если делают это по соседству, тебе крышка, потому что, взлетая, эти деревья поджаривают сотню гектар?

– Очень хорошо, – веско произнесла Венди. Взяла кружку обеими руками и принялась покусывать край, косясь по сторонам, словно высматривая полицейских москитов. – Давай-ка прогуляемся.

Задержавшись у стойки, чтобы Старуха Бренда налила ей еще пива, Венди вывела Джо на улицу, мимо Модницы Берке – в доисторических зеленых «веллингтонах» и куртке «Барбур» – и ее последней женщины, туда, где раньше находилась парковка, а теперь – захламленный клочок земли позади паба. Было темно, световые загрязнения не марали небеса: над головой сиял Млечный Путь, а в нем – красное облако спутников размером с горошину, за последние несколько лет постепенно поглотившее Юпитер.

– Ты в Сети?

– Нет, а что?

Венди достала коробочку размером с кулак, нажала кнопку на ее боку, дождалась, пока индикатор мигнет зеленым, и кивнула.

– Гребаные жучки.

– Это ведь…

– Не спрашивай – и не услышишь вранья, – ухмыльнулась она.

– Угу. – Джо глубоко вдохнул; он догадывался, что у Венди имеются сомнительные связи, и эта штука – переносной генератор помех – подтверждала его догадки: полицейские жучки в радиусе двух-трех метров ослепли и оглохли и не смогут передать их разговор выискивающим ключевые слова полуразумным копам, в чьи задачи входило предотвращать преступления до их совершения. Это был пережиток Эры Интернета, когда резвые законодатели случайно уничтожили право на свободу слова на публике, потребовав поголовного мониторинга ключевых слов в радиусе действия сетевого терминала. Крючкотворы и помыслить не могли, что через пару десятков лет «сетевые терминалы» превратятся в самовоспроизводящихся ботов размеров с блоху, которые будут повсюду, словно грязь. (Сама Сеть рухнула под весом самовоспроизводящихся вирусных исков о клевете, однако наследие публичной слежки сохранилось.) – Ладно. Расскажи мне о метал… мета…

– Метаболизме. – Венди зашагала к раскинувшемуся за пабом полю. – И ступенчатых деревьях. Древесные ступени сначала были научной фантастикой. Их придумал какой-то парень по имени Нивен. Идея в том, что ты берешь сосну и хакаешь ее. В сердцевине, в ксилеме, есть сосуды, в нормальном дереве они древеснеют и умирают. Ступенчатые деревья поступают умнее: перед смертью клеток они нитруют целлюлозу клеточных стенок. Для этого требуется херова туча хакнутых ферментов. И энергия, больше, чем нормальное дерево может себе позволить. Короче, к тому времени как дерево погибает, оно на девяносто процентов состоит из нитроцеллюлозы, плюс встроенные элементы жесткости, и дефлекторы, и микроструктура. Но это не огромная бомба – дерево взрывается клетка за клеткой, а в некоторых сосудах ксилемы ферма выращивает особые хакнутые грибные гифы с деполяризующейся мембраной, взятой из человеческих аксонов, чтобы запускать реакцию. Эффективность у этой штуки – как у древних ракет «Ариан» или «Атлас». Не слишком высокая, но приемлемая.