К чёрту бабу Машу с её страшными сказками. Если бы Яшу перевели на ИВЛ, мне бы сообщили. Нет-нет, с ним всё хорошо. Он в сознании, просто иногда дышит через маску. Он лежит в палате, где есть постоянный медицинский пост, где за ним тщательно наблюдают. Наверняка ему уже лучше. Утром придёт Тимур и обрадует меня хорошими новостями. По-другому не может быть. Мы прожили слишком нетривиальную жизнь. Наша история не должна закончиться так нелепо.

***

Тот день, наш первый день с Яковом, я помню в мельчайших деталях. Помню, как потянулась к букету, и простыня, которой я укрывалась, упала. Я подхватила её рукой, а Яша, входивший в этот момент в комнату, засмеялся:

– Оставь, тебе так гораздо лучше. Девушка, одетая в цветы. Прекрасный образ, достойный, чтобы его увековечить в стихах.

– Ты всегда мыслишь стихами?

– Нет, только когда влюблён. Как насчёт чашечки кофе? Я сварю.

– Где ты его сваришь? – удивилась я.

– Прямо здесь. Я без кофе не функционирую, поэтому вожу с собой всё, что нужно для приготовления этого божественного напитка. Нет, не вставай! – Он остановил меня жестом. – Я подам кофе в постель и присоединюсь к тебе.

– Дай мне хотя бы одеться! И умыться.

Сам Яков стоял передо мной в свежей рубашке, чисто выбритый, и лучезарно улыбался. А я, вероятно, выглядела ужасно. Хотя кого я обманываю, в двадцать лет мы прекрасны в любое время суток. И Лучанский, конечно, любовался мною, юной, стройной, подарившей ему в первую же ночь всё, чего он хотел.

Нет, надо признать, что Яша был прекрасным любовником, очень щедрым и внимательным. Но о чём думала я, прыгая в постель к известному поэту сразу после знакомства? Скажем честно, я не думала. Я понятия не имела об этой стороне отношений мужчины и женщины, но случившееся, стыдно сказать, мне понравилось. А Яшины влюблённые глаза, букет белых роз и кофе в постель убедили меня, что я всё сделала правильно.

– Тебе не нужна одежда, моя королева. Тебе нужна только чашка крепкого ароматного кофе. Лежи отдыхай, я вернусь через секунду.

Он вышел в соседнюю комнату, и я только сейчас заметила, что у Лучанского двухкомнатный люкс. Когда он вернулся с двумя чашками кофе, я поняла, что никогда раньше не пробовала этот напиток – только его слабое столовское подобие. Яков подал мне чашку и лёг рядом. Букет оказался между нами.

– Нет, так нельзя! – Я решительно поставила чашку на тумбочку. – Есть же правила, в конце концов.

У него вопросительно поднялись брови.

– Правила?

– Ну да, правила приличия и правила человеческого общежития. Кофе пьют после завтрака и только за столом. А прежде нужно умыться, одеться, причесаться.

Он захохотал в голос. Я смотрела на него в полном недоумении. Что смешного я сказала?

– Оля, прости, я не знаю, на кого ты сейчас похожа больше. На строгую учительницу, которая отчитывает первоклашек, или на первоклашку-отличницу, повторяющую выученный в школе урок. Какие правила? Мы взрослые люди, у которых есть один день абсолютной свободы. В их распоряжении море, постель и прекрасный ароматный кофе. Со мной рядом лежит самая красивая девушка на свете, и я собираюсь её поцеловать. Если, конечно, у неё нет на этот счёт никаких правил.

Я хотела сказать, что правило есть, что мне нужно хотя бы почистить зубы, но он меня не слушал. Он увлёк меня в поцелуй, который перерос в нечто большее и… Словом, всеми забытый кофе безнадёжно остыл в наших чашках, несмотря на ялтинскую жару.

Из номера мы вышли только вечером, чтобы дойти до пляжа. Купались при свете луны в тёплой, как парное молоко, воде. Мой купальник остался в Доме отдыха, но к тому моменту между нами произошло столько всего, что окунуться в море в нижнем белье казалось сущей ерундой. Тем более на обезлюдевшем ночном пляже, где меня мог видеть только Яков.