Нам вынесли кучу бумаг, чтобы мы поставили на них свои подписи. Денис слегка покосился на меня и спросил:

– А ты что, и вправду работаешь в салоне?

– А что тут странного?

– Ну, не знаю…

– Работа как работа.

– У меня еще не было таких знакомых.

– Так это плохо или хорошо? – У меня от злости затряслась нижняя губа.

– Я не знаю… Таких салонов в Москве много?

– Официальный только один. Остальные кустарные, на квартирах.

– Получается, что ты мою жену знаешь.

– А при чем тут твоя жена? – опешила я.

– При том, что она на этих интимных стрижках помешана. У нее сдвиг по фазе. Ее хлебом не корми, дай там что-нибудь этакое выстричь. Ее Лидой зовут.

– Думаешь, я всех клиентов по именам знаю?

– Да она постоянная клиентка.

– У меня все клиенты постоянные. Это как наркотик. Один раз подстриг, потом всю жизнь стригутся.

Я говорила довольно уверенно, но чувствовала, что в любой момент могу сорваться.

– Ты не можешь мою жену не знать, – никак не сдавался Денис. – Она у тебя раз сто была. Ну, вспомни. Такая яркая, эффектная женщина.

Отодвинув подписанные бумаги, я метнула на Дениса злющий взгляд и прошипела:

– Жена, говоришь, у тебя эффектная… Яркая… Так какого тогда ты ко мне клеишься?! Кобелина хренов!

Поняв, что все, что было нужно нашей доблестной милиции, она уже получила, а посему в этом клубе меня больше ничего не держит, я вскочила и бросилась к двери. Я никого и ничего не замечала вокруг и даже не слышала, что кричали мне вслед.

Огни, перепуганные люди, дорогие машины… Тихая улица… В глубине души я понимала, что совершаю большую глупость. Надо было остаться, потому что это всего лишь сделка. Обычная сделка, и ничего больше. А Денис – мой клиент, которого я должна обслужить и получить за это честно заработанные денежки. Но странно, мной уже не руководил только расчет, меня обуяли странные и противоречивые чувства, перемешанные, как ни странно, с ревностью.

Господи, но я же давала себе зарок! Никогда и никаких чувств – чувства нас унижают, втаптывают в грязь, обезоруживают, делают беззащитными. Потому что люди, к которым мы начинаем что-то чувствовать, становятся хозяевами положения и начинают жестоко играть на этих чувствах. Говорят, что без чувств нельзя жить, что мы дышим только тогда, когда любим. Ерунда, так говорят только для успокоения и для оправдания собственного бессилия. Чувства отнимают последние силы… Что такое любовь? Это болезнь души и сердца. А это плохо. Это очень плохо. Так можно подорвать здоровье. Мне нужно здоровое сердце и такая же здоровая душа. Нужно быть расчетливой… холодной и спокойной… – проносилось в моей голове. – Нужно быть стервой, потому что мужики любят стерв. И чем баба стервознее, тем больше ее любят.

– Анька, постой! – услышала я.

Я не остановилась. Я побежала еще быстрее на каблуках, размахивая дамской сумочкой. Я боялась остановиться. Когда-то, в детстве, я занималась спортом и знала, что если собьется дыхание, то восстановить его будет довольно трудно. Мне показалось, что за спиной послышался топот ног, но затем он исчез. А может, и в самом деле все это только показалось?

Бег всегда был моим любимым видом спорта.

Я бегала на длинные дистанции, завоевывала призы и всегда правильно рассчитывала свои силы. Мои одноклассники сбивались с ритма, хватались за бока, сходили с дорожки, бледнели, задыхались, просили воды и злобно смотрели мне вслед…

А я бежала… Тихо, спокойно, размеренно… Я никогда не держалась за бок. Я знала, где нужно немножко убавить набранную скорость, а где, наоборот, прибавить обороты. Я участвовала в таких марафонах, которые были не под силу иным профессиональным спортсменам. Я была худая и на вид слабая. Но только на вид. Внутри меня бушевала настоящая буря, переходящая в ураган. Мои тренеры разводили руками, с ужасом смотрели на секундомер и непонимающе пожимали плечами. Они ждали, когда я свалюсь или просто сойду с дистанции. Но я была упорна и прочна, как камень. Я могла бегать сутками, словно во мне батарейки, прочные надежные батарейки, подпитывающие меня энергией.