и что в этом можно легко убедиться, стоит лишь взглянуть на ее забавные, неженственные, но очаровательные пальчики на ногах, которые она унаследовала от Улыбчивого Боба, говорил ей все, что только приходило ему на ум, что могло бы вызвать у нее улыбку. Улыбалась она или нет, он не знал, так как ее голова была опущена и лица не было видно. Однако через некоторое время она прекратила сопротивление. Прошло еще немного времени – чуть побольше, – и ее тело расслабилось, и она сама обхватила мужа руками, сначала робко, потом смелее, и постепенно она повернулась к нему всем телом и прижалась так же, как он прижимался к ней, с беззаветной любовью, с острым ощущением наступивших в их жизни безвозвратных перемен и с тяжелым сознанием того, что теперь они существовали в гигантской тени надвигающегося неведомого.