Каролина перехватила взгляд, который Мириам бросила на Эмили, явно призывая подругу заткнуться. Но насколько она помнила Эмили, ее так легко не остановить. Ну и, кроме того, в ее формулировках действительно все было не так уж и ужасно.

– Продолжай, – попросила Каролина.

Эмили пожала плечами.

– Скажу тебе, что посоветовала бы клиенту. Всем наплевать, пила ты или нет. Нужно извиниться за то, что подвергла детей риску, и лечь на месяцок в какую-нибудь клинику – это вообще беспроигрышный ход, особенно если журналистам заранее рассказать. В Монтане есть отличное заведение.

– Тридцать дней в клинике? На реабилитации? Рехаб? Я не алкоголичка!

– Какая разница! – Эмили посмотрела на вибрирующий телефон. – Есть правила, которые распространяются на всех. Заповедь номер один: люди любят раскаявшихся грешников. Посмотри на Мела Гибсона, на Риз Уизерспун или на Джона Мэйера! Не вовремя, конечно, Грэм интрижку завел, но ничего, справимся. Тебе только посочувствуют.

– Какую еще интрижку? – прошептала Каролина.

– Ну, я так думаю. Разве я не права?

Каролина помолчала с минуту, затем выпалила:

– Если завел, значит, с Риган Уитни.

Каролина заметила, что на лице Мириам на мгновение отразился ужас. Интересно, что ее больше поразило: что Грэм завел любовницу или что та может быть дочерью бывшего президента – юной и прекрасной. Каролина видела у него в телефоне несколько сообщений от Риган. Скорее невинных, чем подозрительных. Однако в последние полгода Грэм начисто утратил интерес к сексу.

– Она далеко не такая красавица как ты, – уверенно заявила Эмили.

– Но ведь она на десять лет моложе! Ей и не надо быть красавицей.

– Да уж, – в один голос вздохнули Эмили с Мириам.

– К тому же у нее есть связи, – добавила Каролина. – Для Грэма это важнее внешности. В любом случае Трип велел пока ничего не предпринимать. Он сейчас связывается с нужными людьми. Считает, есть шанс снять с меня обвинения.

В тишине раздался звонок.

– Это в ворота, – охнула Каролина. Перед глазами мелькнули толпы журналистов и телекамер у дома в Бетесде. – Думаете, полиция их все-таки пропустила?

Соседи по обе стороны от дома Хартвеллов пожаловались на назойливых папарацци, и местная полиция не пропускала в Гринвич никого, кроме жителей. Гости должны были доказать, что их пригласили. Только это и спасло Каролину от нервного срыва.

Мириам поднялась с дивана.

– Где у тебя домофон? На кухне?

Каролина едва кивнула. На нее нахлынуло ощущение безнадежности. Ей не выбраться из этого кошмара.

– Это герлскауты! – крикнула Мириам из кухни. – Впустить?

– Не надо нам печенья, – откликнулась Эмили. – Каролине сейчас только лишних кило не хватало!

Каролина глотнула воды.

– Даже полиция не удержит герлскаутов, если те решили войти.

Мириам вышла из кухни и смерила Эмили строгим взглядом.

– Я их впустила. Нельзя отказываться от печенья, а то удача на семь лет отвернется.

– Ой, конечно. Типа сейчас она к нам лицом!

Каролина захохотала. Пусть у нее почти съехала крыша и жизнь совершила неожиданный кульбит, но как же здорово снова смеяться.

– Тащи сюда печенье. Девочкам пора поесть!

Эмили

– Эмили! Обезжиренный латте для Эмили!

У девушки-бариста из «Старбакса» в левом ухе болталось колечко, а правое было утыкано сережками-гвоздиками. Эмили расцеловать ее захотелось только за то, что она – единственная во всем Гринвиче – обошлась без осветленных волос, стрижки-боб и зимних ботиночек с мехом на грубой подошве.

– Спасибо! – Эмили схватила стакан и метнулась обратно в свой угол, подрезав дамочку, рыскавшую в поисках свободного столика.