Я бросилась к нему, не раздумывая.

– Извините, – закричала я, – Подскажите пожалуйста. Мой ребенок похоронен здесь… Но я не вижу могилы… Не подскажете, куда она могла деться?

Мужчина медленно повернулся ко мне, его глаза были холодными и спокойными. И немного уставшими. Он посмотрел на место, на которое я указала.

– Могилы здесь никогда не было, – сказал он тихо и вздохнул.

Арт к главе

Мужчина еще посмотрел на меня, на мой траурный наряд, который я не снимала уже пять лет.

– Здесь был просто памятник. Добрая женщина заплатила немалые деньги, чтобы безутешной матери, у которой похитили ребенка, было где плакать, – усмехнулся он.

Его голос звучал так необычно спокойно, что у меня по телу пробежал холод.

Я задыхалась, пытаясь понять услышанное. Значит, всё это – иллюзия? Моя память меня подвела? Или просто я сошла с ума? Может, моя боль так сильна, что я сама себе придумываю всё это?

– Вы – родственница, полагаю? – спросил он, а я сжала букет цветов и игрушку.

– Я и есть та безутешная мать, – прошептала я, глядя на пустое место, где провела столько времени в слезах и горе.

– О, миссис, – вздохнул мужчина, снимая шляпу с головы. – Соболезную. Но место было арендовано на пять лет. И вот, срок аренды вышел. Неделю назад. И родственники мистера Монфора уже купили это место, чтобы он лежал рядом со своей супругой. Как он и завещал.

– То, что вы мне сейчас сказали, – задохнулась я собственными мыслями. – Это – правда?

Мужчина внимательно взглянул на меня, словно что-то понимая. И в его взгляде я вдруг почувствовала вину.

– Простите меня, мадам. Я не должен был вам это говорить, – вздохнул мужчина.

– Нет, – растерянно прошептала я. – Вы все правильно сделали… Это что ж получается…

Букет из нежных лилий выпал у меня из ослабевшей руки.

– Мой ребенок, и правда, жив? – прошептала я, прижав к себе игрушку. – Если он жив, то где он?

Я с надеждой посмотрела на мужчину, который вздохнул.

– Ну, мадам, я не знаю. Мое дело маленькое. Ухаживай за могилами да цветочки сажай, – заметил он очень виноватым голосом. – Но я слышал, что ректор Магической Академии Абсалом Финчер может вам помочь. К нему уже ходили, что-то спрашивали. Искали родственников, чтобы сообщить им о смерти главы семьи.

– Понятно, – выдохнула я.

В этот момент мир вокруг меня замер. Я почувствовала, как надежда пробуждается в сердце. А что если этот Абсалом Финчер сможет найти моего ребенка?

– Благодарю вас! – задохнулась я, чувствуя, что готова немедленно мчаться в Магическую Академию. – Вот, возьмите…

Я сунула ему грязную мозолистую руку несколько золотых, и побежала по дороге среди могил.”Мой ребенок жив! Мой ребенок жив!”, – билось мое сердце, а я добежала до кареты. Не дожидаясь, пока кучер откроет мне дверь, сама рванула ее и запрыгнула внутрь. На сидении лежал смятый кружевной платок, который был единственным, кому я доверяла свою боль.

– В Магическую Академию! – скомандовала я, откинувшись на сидении.

Магическая академия встречала меня мрачно и величественно, словно требуя почтения к ней и к магии.

Я сжала в руке платок – последний осколок доверия, который оставался у меня после всего этого ужасного дня. Мое сердце билось так громко, что я была уверена: его услышит даже тот, кто находится за этими толстыми старинными серыми стенами.

Я не могла больше ждать. Внутри меня пылала надежда, что ректор Финчер поможет мне найти моего ребенка.

Он был единственным светом в этой темной бездне.

Я вошла внутрь, не обращая внимания на удивленные взгляды студентов и преподавателей.