Парень все еще держит нож, сжимая рукоять до белизны костяшек. Бросаю быстрый взгляд и тут же отвожу в сторону. Главное, чему учил меня сержант Ригз, это никогда не брать оружие в руки, если не умеешь им пользоваться. В голове тут же всплывают десятки способов разоружить противника: выбить нож, вывернуть запястье, чтобы он сам выпал, резко уйти в сторону и ударить…

Прекращаю поток фантазий. Я не собираюсь делать ничего из перечисленного. Пока мне чертовски интересно, что из всего этого получится. Не станут же они меня убивать, в самом-то деле?

***

Рубка все же более обжита и ухожена, чем остальной корабль. Панель управления встречает знакомыми огоньками.

«Немедленно сдайтесь и отпустите заложника! — гремит из громкоговорителя, когда мы всей компанией, кроме отставшей где-то в коридорах Дилайлы, входим в центр управления кораблем. — Немедленно выпустите заложника! Вам не причинят вреда!»

За пультом сидит молодой человек в такой же форме, как и на остальных. Лет тридцать, не больше, худой, темнокожий, прическа — «ежик». Он оборачивается на звук шагов.

— Капитан, какой заложник? — начинает. — Что они несут… — Прерывается, смотрит во все глаза то на меня, то на нож в руке члена своего экипажа. Глаза увеличиваются прямо пропорционально осознанию произошедшего на Лондоре. — Вы сбрендили?! — ахает, встает, и теперь я вижу, что он совсем невысокий, мне по плечо.

— Тим, потом, — говорит капитан сквозь зубы. — Быстро уходим.

— Но как же? — все еще не понимает названный Тимом. — У нас же нет разрешения на отход с орбиты…

— Есть, — прерывает командир, бросая на меня злой взгляд. Я-то при чем?

Приветливо улыбаюсь пилоту, но он никак не реагирует. Смотрит на меня как на абстрактную угрозу, а не на человека.

— Ладно, — нервно сглатывает Тим, возвращается в кресло. — Куда уходим? Маршрут?

— В ближайшее «окно», куда угодно подальше от Лондора, — быстро отвечает капитан.

— А где Келвин? — спрашивает пилот, уже не оборачиваясь, пальцы летают над панелью управления. — Он же лучший «скачковик», чем я…

— Ты — наш единственный «скачковик», — отрезает капитан, не вдаваясь в подробности. На заросших щетиной щеках так и играют желваки. Резко оборачивается ко мне, смеряет злым взглядом. Вежливо улыбаюсь в ответ. Хватит тут нервных, пока я намерен быть любезен. — А ты садись сюда, — указывает на второе кресло пилота, — поговорим после «окна».

Разумно. Не спорю. Все можно обсудить после того, как исчезнет опасность погони.

Послушно сажусь на указанное место.

— Руки за спинку.

Чего? Удивленно вскидываю брови. Помог, называется. Благодарности, похоже, можно не ждать. Меня перевели в статус настоящего заложника и церемониться не намерены.

Оцениваю ситуацию. Прикидываю шансы. Огнестрельного оружия у них при себе нет. Я вполне успею добраться до пульта управления и заблокировать его так, что без перезапуска всей системы жизнеобеспечения корабля никто никуда не полетит. Знаю пару трюков, Мэт, пилот «Прометея», научил. Но закончить все здесь и сейчас?.. Нет, это совсем не интересно.

Убираю руки за спинку кресла, чувствую прикосновение холодного металла к запястьям. Наручники — прекрасно. Кляп и кандалы ожидаются?

— Это лишнее, — заявляю.

— Посмотрим. — Капитан еще слишком напряжен и не склонен к общению. Напоминает Билли Боба нахмуренными бровями и нежеланием разговаривать.

Вот только Билли Боб не носит с собой наручники.

Командир отходит от меня, дает пилоту команду стартовать, а сам в компании остальных выходит из рубки. Опять же разумно — пережидать прыжок через «окно» на ногах не слишком безопасно. Клиркийский крейсер это позволяет, но тем не менее всегда существует риск, что гравитационное поле отключится в самый неподходящий момент, и тогда тем, кто не пристегнулся, придется собирать кости с потолка.