— Ты поговоришь с ней?

Под каким предлогом, хотел бы я знать?

— Я попробую, — обещаю.

— Спа… спасибо, — наконец собеседница обретает способность говорить и, вероятно, собирается оборвать связь.

— Нина, погоди!

— А? — в голосе растерянность.

— Скажи, пожалуйста, ты всегда знала, кто такие «рабочие» и как они попадают на Пандору?

Пауза. Кажется, мне удалось ее удивить своим вопросом.

— Конечно, — отвечает неуверенно. — А что?

Понятно. Сказочка про преступников только для Гая и его детской психики, остальным прекрасно известно, где они работают и ради чего.

— Ничего, — произношу преувеличенно бодро. — Все хорошо. Успокаивайся, я попробую что-нибудь сделать.

— Спасибо, Тайлер, — еще раз благодарит Нина и отключается.

***

Мысль о том, что команда «Старой ласточки», включая Дилайлу и Маргарет, больше вообще не поднимается из-под земли, не видит неба и свежего воздуха (и все это по моей вине), не дает мне покоя.

К тому времени как в дверном замке проворачивается ключ, я уже весь извелся и впервые за все время рад видеть даже Изабеллу.

— Как ты? — спрашивает она, входя, вглядывается в мое лицо.

— Я — хорошо, — отвечаю с улыбкой тупоголового идиота. Изабеллу устраивает.

— Пойдем на ужин, — предлагает миролюбиво.

Ну, конечно же, график. Убийства убийствами, а обед и ужин — по расписанию.

Не спорю и выхожу в коридор вслед за Изабеллой. Она выглядит довольной. Еще бы, сорвала злость на мне, потом отыгралась на пленниках — что еще нужно для счастья?

У Нины на раздаче еды покрасневшие глаза и слишком много косметики на лице. Должно быть, пыталась замазать следы своей истерики.

Она улыбается, как обычно, предлагает выбрать блюдо, советует, что вкуснее, но время от времени бросает на меня жадные взгляды, будто бы я прямо сейчас объявлю, что все уладил и ее Вилли вернется на прежнее место работы.

Подхожу с подносом к столу, Гай и Изабелла уже заняли свои места. Гай даже не поднимает головы, с сосредоточенным видом ест какую-то неаппетитную кашу зеленоватого цвета. Бр-р-р.

Изабелла вытягивает шею, рассматривая, что я выбрал.

— Мне кажется, ты мало ешь, — изрекает она, увидев на моем подносе лишь суп и салат. — Ты похудел.

Когда бы это я успел, интересно?

Замираю с рукой над ложкой, которую не успел взять.

— Мне пойти взять что-нибудь еще? — спрашиваю серьезно.

Изабелла приободряется, уголок ее губ ползет вверх.

— А ты хочешь?

— Нет.

Зарождающаяся улыбка тает.

— Но ты должен есть, — произносит с нажимом.

— Окей, нет проблем. — Встаю и направляюсь обратно к стойке.

К моему удивлению, люди сторонятся, пропуская меня без очереди. О да, я же очень важная персона.

— Нина, — прошу, — дай мне еще еды.

Девушка удивленно моргает, так как понимает, что я отошел от нее с подносом две минуты назад и при желании не успел бы съесть то, что взял до этого.

— Какой? — уточняет растерянно.

— Любой. И побольше.

Теперь Нина явно сомневается в моей адекватности, ее лицо мрачнеет, видимо, при мысли о том, что ждать помощи от ненормального бессмысленно.

Ничего не говорю, забираю новый поднос сразу с тремя тарелками (в одной из которых, кстати, та самая зеленая каша) и возвращаюсь за стол к Изабелле.

— Пойдет? — спрашиваю.

Изабелла благодушно улыбается.

— Если ты все это съешь, то да.

Про вред переедания она, похоже, не слышала.

— Как скажешь, — говорю. Я же примерный сын, мечта любой матери, весь такой покладистый и шелковый.

— Рада, что мы наконец пришли к взаимопониманию, — произносит Изабелла многозначительно, плавным движением берет вилку с подноса, — и пониманию границ дозволенного.