– Под ноги смотреть надо, товарищ капитан, – назидательно произнесла Ленка и взяла мужа под руку.

– Надо, – согласился он, следя за бежавшей к дому Васькой. – У тебя все нормально?

– Ну, в общем да. Если не считать, что премию нам не дадут – хозяин передумал, – ответила Ленка.

Премия? Да черт с ней, переживем, сейчас не это главное. Важно другое, но задать вопрос напрямую Максим не решался, все на свете имеет предел, даже безграничное Ленкино терпение. Спросить вот так, в лоб: «А не следил ли за тобой кто-нибудь?» или «Не заметила ли ты чего-то подозрительного?» – Максим не мог. Хоть самому следи за ними, а Ваську в таком случае вообще из дому не выпускать. Ага, попробуй… Каникулы, погода отличная, удержишь ее, как же! От мыслей отвлек голос жены – и свой вопрос, кажется, она повторила уже дважды:

– Мне заявление на увольнение с какого числа писать? Могут отрабатывать заставить две недели. Макс, ты меня слышишь? – И остановилась резко.

– Что? А, да хоть с завтрашнего, – очнулся Максим. – Про две недели я не знал, не хотелось бы. Как только рассчитаешься, сразу уезжаем.

– Тебя-то самого отпустят? – поинтересовалась Ленка, и Максим уверенно кивнул головой, улыбнулся невесело.

– Отпустят, еще и платочком вслед помашут, на радостях, – отозвался он и за руку потащил жену к дому. – Пошли быстрее, я есть хочу, и Фекла там голодает, – говорил он на ходу.

– Мог бы ей мышь поймать, – проворчала Ленка, – а сам ее курицей пообедать. Холодильник открыть не судьба?

Васька давно скрылась в подъезде, и Максим почти бежал к дому. В тамбуре темно, дверь в подвал вечно открыта, и черт его знает, кто может поджидать десятилетнюю девчонку в темноте. Но все обошлось, Васька уже стояла на лестничной площадке второго этажа, рядом терлась Фекла, настораживала уши.

– Тебе сколько раз говорить: вошла в квартиру, закрывай дверь! – набросился на дочь Максим, но Васька пропустила его слова мимо ушей.

– Ну все, все, мы уже пришли, – отозвалась вместо нее Ленка, вошла вместе с дочерью в квартиру.

Максим дождался, когда следом за ними прошествует кошка, переступил порог последним, захлопнул за собой дверь. Слава те, Господи, все дома, можно выдохнуть. И приготовиться к завтрашнему дню, а от того, что он принесет с собой, будет зависеть очень многое.

Удивить или хотя бы сбить с толку Максима было сложно, но, как оказывается, очень даже возможно. Для этого достаточно нескольких слов, написанных над неровными строками его рапорта «по собственному»: «Отказать. Рассмотреть на дальнейшее прохождение службы». Максим несколько раз перечитал резолюцию, потом зачем-то перевернул лист, осмотрел изнанку. Словно искал «Удовлетворить по существу» – стандартную формулировку соглашения между командиром и подчиненным. Но зря – пожелание кадровика «служить» отдавало чем-то нехорошим, не то тухлинкой, не то горечью. И опасностью, еще непонятной, невидимой пока, но близкой и неотвратимой. Максим аккуратно сложил завизированный рапорт, убрал его в папку. Достал чистый лист, устроился на подоконнике и написал еще одно прошение – точно такое же, как и первое. Для того чтобы к вечеру получить бумагу с идентичной резолюцией. Два рапорта-близнеца лежали в папке, Максим неторопливо шел к дому. Еще полгода назад подобная резолюция на рапорте «по собственному» была бы немыслима. Все это было не просто странно, Максиму казалось, что он стал действующим лицом какой-то жутковатой игры. И правил в ней нет, вернее, они будут придумываться в процессе, на ходу, сочиняться под каждый шаг актеров. Заранее спрогнозировать ничего нельзя, можно только ждать и действовать по обстановке – подчиняться, сопротивляться или пытаться ускользнуть. Был и еще один вариант – попытаться изменить обстоятельства «под себя», но на этот шаг Максим решиться не мог. Будь он один, тогда ладно, можно было бы рискнуть, но думать сейчас приходилось не только о себе. Остается ждать стартового выстрела и не прозевать первый ход.