Ты отправил меня на аборт, Тигран.

У тебя есть Катрин.

Ты… 

Столько фраз, которые хочется сказать, но я молчу. Потому что он близко. Притянул за талию, смотрит обеспокоенно. Возвышается надо мной скалой и согревает своим теплом.

И я не умею с таким бороться. Когда настолько хочется прижаться, обнять за торс. Пожаловаться на жизнь и всех. Таграну на него самого пожаловаться и сказать, что я все ещё беременна. 

– Мышка, - голос мужчины становится ниже, более раскатистым и бархатным. Он будто очаровывает меня. – Я соскучился по тебе.

И мне кажется, что если я ничего не скажу, то сейчас Тигран поцелует меня.

А не могу произнести и слова.

Ладонь Тиграна скользит по моему лицу. Мягко надавливает, ласкает. Даже на каблуках я все ещё ниже его, такая хрупкая и маленькая. А Тигран… Он…

Приближается, дает возможность рассмотреть мелкие морщинки возле глаз. Мужчина старше меня в два раза, он взрослый, уверенный. А я рядом с ним всегда мелкая и глупая. 

Замираю, задыхаюсь. Мозги просто отключатся, стоит посмотреть в его глаза. У меня никогда не получалось бороться, держать себя в руках. Превращалась в напуганную мышку, которая очень ждала следующего шага.

– Скажи, что тоже скучала по мне, Лан, - его шепот похож на пытку. Разрезает всю защиту, глушит ответ. – Давай, скажи мне правду.

– Ты пьян.

Вспоминаю, как он стоял вдалеке возле бара. Говорил с Виктором, пил виски или коньяк. И смотрел. Я даже затылком чувствовала его взгляд. Кожу покалывало, хотелось спрятаться – верные признаки. 

От Тиграна почти не пахнет алкоголем, легкий флер и не больше. Ему и не нужно, чтобы опьянить меня. Словно сама хлестала виски, а не наблюдала за мужчиной. 

– Не настолько, мышка. Я трезв и знаю, что хочу. Поцеловать тебя, - подушечка его большого пальца вырисовывает контуры, надавливает. – Очень сильно. 

– Я встречаюсь с другим, Тигран, - вру и не пытаюсь отшатнуться, не могу. – Я здесь с ним, прекрати.

– Не могу. Хоть убей, мышка. Михаил тебе не пара, сопляк. 

– Зато он готов познакомиться с родителями. Он не женат, не скрывает ничего. Он не прогоняет меня и… 

Задыхаюсь, когда Тигран толкает меня к стене, прижимает. Свет ламп почти не попадает на нас, скрывая. Мы словно попали в параллельный мир, где только вдвоём.

– Он, блядь, тебе не подходит. Ты услышала меня?

Я вижу, как сильно Тиграна кроет злостью. И… Ревностью? Или просто гнев от того, что я не страдаю за мужчиной. Пережила, нашла себе другого, не ведусь на новые подкаты. 

И теперь мужчина вернулся. Словно ему необходимо разрушить всё вокруг меня. Словно… Мне отведена роль игрушки и Тигран злится, когда кто-то тянет ко мне свои руки. 

– О, он подойдет. А знаешь, что он сделает ещё? Поцелует меня. Ему я позволю.

Злюсь, выпаливаю злые фразы. Мина называет меня своей маленькой копией, которая только изредка вспоминает, что такое быть стервой. Но сейчас я умру, если не задену Тирана в ответ.

Мне необходимо сделать ему так же больно. Просто… Чтобы не я одна такая. Чтобы он всё понял, как мне неприятно. Каждый раз, когда думаю о нём с другой женщиной. Когда он не рядом. 

– А хочешь… Скажу, что ещё позволю? – яд плещется в венах, а мне хочется плакать. Просто схватить лацканы пиджака, уткнуться в грудь Тиграна.  И расплакаться, жалуясь. – Много чего. Мы поедем к нему и… 

– Замолчи, Лана. Не делай хуже, играя с огнем. Это взрослые игры, мышка. И ты в них утонешь. 

– Да? И что ты мне сделаешь?

Что ты ещё мне разобьешь? Розовые очки на мир, сердце, душу, надежду, веру… У меня всё уже ушло, просто я осталась. Разбитая и клей всё никак не находится.