Дверь в спальню с треском распахнулась, в комнату с воем ворвался сильный ветер. На пороге, в облаке пыли и снега, появилась уборщица. Кашляя, перегнулась через перила и закричала:

— Ураган! — Но, увидев нас, так и замерла от изумления.

Под завывания ураганного ветра по комнате в яростном танце кружилась снежная пыль. Она медленно оседала, украшая ворс ковра прозрачным бисером. В голове немного прояснилось. Слова Мора — «Опасная она баба…» — зазвенели в ушах. Я понял, что столкнулся с опасностью особого рода, выходящей за пределы человеческого понимания. Все тело вопило от ужаса, на ум приходили легенды о суккубах. Мор приказал прятаться. Я оглянулся и увидел, что спасительная ниша совсем недалеко. Сомнительно, что жуткий бардак в кладовке остановит девицу, но другого выхода просто не было, и я решил последовать совету хозяина. Но вот незадача: ноги отказывались шевелиться, словно прикосновение к незнакомке парализовало их.

Тогда я пополз, отчаянно действуя руками. А девушка кричала от ярости, сжимая побелевшими пальцами почти опустевший кубок. Я постарался не думать о том, что за пойло она пыталась в меня влить и почему так расстроилась, когда оно пролилось на пол. Сигарета вонюче дымилась посреди лужи вина, растаявшего снега и грязи с улицы. Волосы незнакомки под очередным порывом ветра взвились в воздух, словно тонкую фигурку охватил адский черный огонь. Казалось, что смерч ворвался в комнату и закружил незнакомку в вальсе. Толстый ковер приподнялся в воздух, концы его колыхались и хлопали по полу. Женщина наверху в ужасе зажала рот руками и медленно отступила обратно в спальню. Захрустело битое стекло.

Я не останавливался ни на минуту и полз все дальше от странной девицы. Вот уже спасительная ниша обняла меня прохладой тени. Ручка двери скрипнула под дрожащими пальцами. Ужас не давал вдохнуть. Животный оскал на некогда красивом личике незнакомки вызывал дикую панику. Я ввалился внутрь комнаты, не в силах заставить себя остановиться и на миг, даже для того, чтобы закрыть за собою дверь.

Словно почуяв мое облегчение, гостья оторвала безумный взгляд округлившихся глаз от кубка и посмотрела в мою сторону. И тут ярость на лице незнакомки сменилась растерянностью. Кубок выпал из ослабевших пальцев и тут же взорвался. Мелкие осколки впились в вихрь так, как если бы тот был живым существом. Брызги остатков вина застыли в воздухе, словно капли крови умирающего урагана. Ковер медленно опустился на пол. В комнате воцарилась тишина, нарушаемая лишь легкими шагами приближающейся девицы.

Незнакомка протянула ко мне руки и с потерянным, почти детским выражением удивления на лице коснулась воздуха в том месте, где начинался порог, словно бы не видела никакой комнаты. Потом коснулась своих губ и озадаченно прикусила ноготок.

А я даже сейчас ощущал силу женских чар, любуясь гибким телом. И было все равно, что желание остро смешивалось с животным страхом. Даже понимание того, что девица, словно паучиха, которая слопала бы меня после полового акта, не преуменьшило похоть, сотрясающую тело. Но инстинкт самосохранения был сильнее. Он и сейчас заставлял меня ползти все дальше в глубь кладовки.

Гостья тяжело вздохнула и отвернулась. От некогда чистого ковра в тех местах, куда упали осколки кубка, поднимался разноцветный пар. Девушка подошла и, присев на корточки, сунула руку в клубящийся туман. Взвизгнув от боли, тут же отдернула конечность и подула на пальцы так, словно обожглась. Обиженно посмотрела на мундштук, выпавший из ее пальцев. Затем поднялась, досадливо плюнула на ковер и… растворилась в воздухе.